Альфонс Эскирос - Эмиль XIX века

Для того чтобы ребенокъ извлекъ пользу изъ уроковъ нравственности, которые даютъ ему, нужно чтобы онъ былъ въ состояніи уяснить себѣ цѣль своихъ поступковъ въ ихъ послѣдствіями. Исполняетъ ли сама мать тѣ прекрасныя правила, которымъ поучаетъ? Отецъ, который только что прочиталъ своему сыну прекрасную рѣчь о милосердіи, попрекнетъ его, быть можетъ, за то что онъ подалъ серебрянную монету бѣдняку? — Насаждая, такимъ образомъ, одною рукою евангельскія истины въ умѣ ребенка, другою зараждаютъ въ немъ лицемѣріе.

4-го Іюня 185…

Моралисты, въ дѣлѣ воспитанія дѣтей, возлагаютъ большія надежды на силу примѣра; на этотъ разъ я съ ними согласенъ; но найдите отца, который бы могъ сказать по совѣсти, что онъ служитъ всегда образцомъ для своего сына? Вообще мы обманываемъ своихъ дѣтей и стараемся казаться въ ихъ глазахъ лучшими нежели мы на самомъ дѣлѣ. Очень часто наши слова, сказанныя въ присутствіи дѣтей, совершенно противорѣчатъ нашему внутреннему чувству. Дѣло въ томъ, что мы хотимъ сформировать характеръ ребенка по тому образу, который мы составляемъ въ самихъ себѣ, и придать ему тѣ добродѣтели, которыя мы приписываемъ себѣ.

Думать, что дѣти поддаются нашему обману, значитъ не имѣть ни малѣйшаго понятія объ ихъ умѣ. Дѣти очень хорошо знаютъ, что имъ слѣдуетъ думать о своихъ родителяхъ. Они угадываютъ то, что стараются скрыть отъ нихъ, и я сомнѣваюсь, чтобы это притворство (хотя причины его, пожалуй, и похвальны) могло бы усилить ихъ уваженіе къ старшимъ.

Одинъ отецъ, только что наказавъ своего 5-ти лѣтняго сына за ложь, приказалъ слугѣ, доложившему о приходѣ непріятнаго гостя, сказать, что его нѣтъ дома. Какой прекрасный урокъ искренности!

Я знаю, что ты будешь давать только одни хорошіе примѣры Эмилю; но мы должны поставить себѣ задачей, чтобы онъ имѣлъ самостоятельный характеръ, а не навязанный ему другимъ, кто бы ни былъ этотъ другой. Я помню одного шестилѣтняго мальчика, котораго считали развитымъ не по лѣтамъ; я какъ то встрѣтилъ его, когда онъ возвращался съ похоронной процесіи. Онъ плакалъ, или дѣлалъ видъ, что плачетъ. Искренность этихъ слезъ показалась мнѣ подозрительной потому, что я зналъ что покойникъ приходился ему въ весьма дальнемъ родствѣ (да и понимаютъ ли дѣти, что такое смерть?); я спросилъ у него причину его горя. „Я ничего — отвѣчалъ простодушно мальчикъ — но мама сейчасъ вытирала глаза платкомъ.“ — Конечно, эта подражательная чувствительность происходила отъ добраго сердца, но, тѣмъ не менѣе, она заставила меня улыбнуться. Когда Эмиль достигнетъ такого возраста, что будетъ въ состояніи сочувствовать несчастію другихъ, пусть онъ это дѣлаетъ потому, что это несчастье затронетъ заживо его чувства.

Нужно ли наставлять ребенка примѣрами, взятыми изъ животной жизни? Даже въ нашемъ, столь далекомъ отъ природы, обществѣ, процвѣтаетъ нравоученіе и мы охотно беремъ свои уроки изъ міра животныхъ. Чуть ребенокъ начинаетъ говорить понятно и упражнять свою память, какъ ужъ его заставляютъ отвѣчать наизусть басню Лафонтена — „Стрекоза и Муравей.“ — Положимъ, что мы можемъ многому научиться у животныхъ; но для того, чтобы маленькій ученый дѣйствительно интересовался этими актерами великой драмы, онъ долженъ знать ихъ. А сколько дѣтей, выросшихъ въ нашихъ большихъ городахъ, едва ли имѣли случай видѣть животныхъ выведенныхъ баснописцемъ на сцену и совершенно незнакомы съ ихъ нравами. Соломонъ, когда онъ говоритъ лѣнивцу: „Ступай поучиться у муравья“ несравненно умнѣе нашихъ воспитателей. Онъ посылаетъ учиться у живаго источника морали, вмѣсто того чтобы обращаться къ резервуарамъ ея.

6-го Іюня 185…

Не пренебрегая другими вспомогательными средствами, нужно преимущественно искать въ физіологіи указанія на способы образованія характера ребенка.

Новорожденный — эгоистъ, потому что онъ слабъ. Нужно освѣтить узкіе инстинкты, данные природою человѣку для самосохраненія, чувствами связывающими его съ ближними. Эти чувства вполнѣ реальны и корень ихъ, въ одно и тоже время, и въ насъ самихъ и внѣ насъ. Каждое изъ этихъ душевныхъ движеній вызывается рядомъ извѣстныхъ фактовъ. Состраданіе, напримѣръ, является при видѣ чужихъ страданій; благодарность связана съ извѣстными оказанными услугами; любовь къ отечеству — слѣдствіе привычки къ окружающимъ насъ мѣстамъ и предметамъ; дружба зарождается и укрѣпляется взаимными услугами.

Всѣ великодушныя чувства существуютъ въ ребенкѣ, но только въ зародышномъ состояніи. И растительный міръ наполненъ семенами, изъ которыхъ многимъ никогда не суждено разцвѣсть, Чего недостаетъ имъ? луча солнца, хорошей почвы, капли воды. Такъ бываетъ и съ семенами нашихъ нравственныхъ способностей; для ихъ развитія тоже необходима благопріятная среда, толчокъ извнѣ.

Всѣмъ извѣстно, что характеръ ребенка развивается преимущественно вліяніемъ внѣшнихъ стимуловъ, нежели внутреннихъ. Въ первые годы только нашими заигрываніями вызывается въ немъ то радость, то гнѣвъ. Но только вызывается — далѣе этого вызова мы безсильны надъ его чувствами. Безъ сомнѣнія, забота, нѣжность матери, возбуждаютъ въ ребенкѣ любовь къ ней; но характеръ его складывается изъ силъ рѣзко отличающихся одна отъ другой, изъ которыхъ каждая требуетъ совершенно особаго стимула. Человѣкъ не простое существо, и въ нравственномъ отношеніи онъ еще сложнѣе, нежели въ физическомъ.

Подобно тому, какъ наши внѣшнія чувства вызываются: только извѣстными внѣшними условіями, осязаніе — формою и поверхностью тѣлъ, вкусъ — сочностью питательныхъ веществъ, такъ и наши душевныя движенія проявляются только при извѣстныхъ сочетаніяхъ фактовъ. Опасность, напримѣръ, порождаетъ страхъ, но она никогда не пробудитъ чувства справедливости. Ласки, окружающія ребенка, могутъ внушить ему привязанность, но не скромность. Условія, которыя вызываютъ чувство чести или мужества, окажутся безсильными внушить мягкость характера, какъ звукъ безсиленъ надъ глазными нервами или свѣтъ надъ ушными. Въ ребенкѣ множество струнъ, звучащихъ при каждомъ прикосновенія, но эти струны могутъ зазвучать въ отвѣтъ только на то прикосновеніе, которое съумѣетъ ихъ вызвать, каждый аффектъ можетъ быть вызванъ только причиной, сродной ему.

Если напримѣръ, мы хотимъ семи и осьмилѣтнему мальчику внушить состраданіе къ бѣднымъ и страждующимъ, не будемъ много употреблять словъ для этого. Мы безуспѣшно стали бы читать ему самыя высокія правила Евангелія. Сведите его лучше въ бѣдную хижину, гдѣ одинокій старикъ мечется въ горячкѣ на смертномъ одрѣ и простирая руку, умоляетъ подать ему стаканъ холодной воды. Тотъ мальчуганъ, который не побѣжитъ съ кружкой къ ближайшему источнику и не принесетъ напиться — погибшее дитя. Въ особенности я остерегся бы сказать ему во имя чего онъ долженъ напоить водою и какая будетъ за то награда, потому что этимъ примѣшалъ бы корысть къ его доброму сердечному движенію и испортилъ бы его.