Альфонс Эскирос - Эмиль XIX века

14-го іюля, 185…

Эмиль очень гордился, получивъ, твое письмо и, кажется, очень досадовался на себя, что не могъ прочитать его. Въ ожиданіи того времени, когда онъ въ состояніи будетъ отвѣтить тебѣ самъ, онъ непремѣнно хочетъ, чтобы я сообщила тебѣ всѣ свѣдѣнія, которыя удалось собрать относительно недавняго кораблекрушенія. Бѣдные матросы такъ жестоко пострадали, что двое изъ нихъ умерли нѣсколько дней спустя. Только одинъ остался въ живыхъ. Онъ теперь поправляется и могъ отвѣтить на вопросы. которые предложилъ ему на его родномъ языкѣ одинъ испанскій капитанъ. Изъ его словъ оказывается, Ayacucho, такъ назывался потонувшій корабль, — принадлежалъ одному купцу изъ Перу, который отправился на немъ съ грузомъ товаровъ въ Англію. Въ виду береговъ корабль былъ настигнутъ одной изъ самыхъ ужасныхъ бурь, какія только запомнятъ старожилы. Хозяинъ корабля, по какимъ то причинамъ, которыя такъ и остались необъясненными, взялъ съ собою въ это далекое плаваніе свою пятилѣтнюю дочь; дѣвочка была извѣстна между матросами подъ именемъ Лолы; если не ошибаюсь это сокращенье отъ Долоресъ. Отецъ дѣвочки былъ унесенъ волнами; въ настоящую минуту относительно этого факта, къ несчастію, не осталося и тѣни сомнѣнія.

Я приняла мѣры, чтобы обо всемъ случившемся извѣстили родственниковъ дѣвочки, живущихъ въ Перу; но до сихъ поръ отъ нихъ не приходило никакого отвѣта. Матросы говорятъ, что мать ея умерла уже нѣсколько лѣтъ тому назадъ, что у нея нѣтъ ни братьевъ, ни сестеръ и что родня, которая у нея осталась, довольно дальняя. Судя по словамъ ихъ, хозяинъ судна былъ человѣкъ богатый; но въ чемъ заключалось его состояніе? Быть можетъ въ испанскихъ замкахъ… Потому что Перу это та же Испанія, только по ту сторону океана.

Ты не осудишь меня за то, что въ ожиданіи дальнѣйшихъ извѣстій, я взяла сиротку къ себѣ. Ея печальная судьба внушила мнѣ къ ней невольное участіе. Она немножко дика, но въ этой ребячей дикости есть какая то особенная грація. Она обѣщаетъ быть красавицей. Лола передаетъ Эмилю тѣ немногія познанія изъ испанскаго языка, какими она сама обладаетъ; Эмиль съ своей стороны учитъ ее во французски и по англійски. Дѣти умѣютъ съ помощью очень немногихъ словъ объясняться другъ съ другомъ.

17-го іюля 185…

Не опуская изъ виду развитіе ума Эмиля, мнѣ кажется я все таки должна пока онъ еще такъ малъ, преимущественно заботиться о томъ, чтобы приготовить ему для жизни крѣпкую и здоровую физическую организацію. Вотъ почему я поощряю его ко всевозможнымъ физическимъ упражненіямъ; онъ долженъ пріучить свои мышцы подчиняться управленію его воли и превозмогать препятствія, которыя ему по силамъ. Изъ нашего сына, надѣюсь, не выйдетъ атлета; мнѣ отнюдь не желательно было бы видѣть его маленькимъ Милономъ Кротонскимъ; но мнѣ кажется, что всякая слабость, какъ физическая, такъ и нравственная, становится для человѣка источникомъ рабства.

Съ нѣкоторыхъ поръ нашъ Купидонъ огорчался, что Эмиль не умѣетъ плавать. Не слишкомъ ли молодъ былъ Эмиль, чтобы умѣть поддерживаться на водѣ? Возраженіе это, при ближайшемъ разсмотрѣніи, оказалось несостоятельнымъ; если страхъ, внушаемый невѣдомой средой есть главное препятствіе, стѣсняющее свободу движеній въ этой средѣ, - то вѣдь страхъ этотъ можетъ только усиливаться и укореняться съ годами. Если послушать нашего негра, то онъ умѣлъ плавать съ самаго рожденія. Это нужно понимать, конечно, въ томъ смыслѣ, что онъ не помнитъ, какъ научился плавать, также какъ не помнятъ, когда научился ходить, — до такой степени оба эти рода движенія казались ему естественными. Его увѣренность разсѣяла мои опасенія и мою нерѣшимость. Плаванье развиваетъ мышцы и, такъ сказать, расширяетъ свободу человѣка еще новою стихіею. Кромѣ того, это одно изъ средствъ спасенія при кораблекрушеніяхъ, и какъ таковое — нашъ долгъ въ отношеніи какъ самихъ себя, такъ и другихъ. Къ тому же я знала, что Купидонъ, походящій подчасъ до безумной отваги, когда дѣло идетъ о рискѣ лишь для него самого, ни за что не подвергнетъ жизнь Эмиля дѣйствительной опасности.

Недалеко отъ насъ есть маленькое озерко, образуемое ручейкомъ, которому песчаные берега не даютъ свободно вливаться въ море. Мѣсто это было какъ нельзя болѣе удобное для предполагаемой цѣли и въ этомъ то озеркѣ Эмилю были даны первыя уроки плаванья. Ни пробковаго пояса, ни пузырей наполненныхъ воздухомъ, ни одного изъ тѣхъ приспособленій, которыя, если не ошибаюсь, употребляются иногда, чтобы облегчить усилія начинающихъ, — не было пущено въ ходъ. Ребенокъ долженъ самъ себѣ служить пробкой, объявилъ Купидонъ на своемъ образномъ языкѣ. На сколько я могу судить по разсказамъ, метода его изъ самыхъ простыхъ: она главнымъ образомъ состоитъ въ томъ, чтобы внушить довѣріе къ самому себѣ. Вліяя своимъ собственнымъ примѣромъ, онъ, какъ мнѣ говорили, ложится на воду спиною, обратившись лицомъ къ небу, затѣмъ закрываетъ ротъ и дышетъ посохъ, который чуть-чуть выставляетъ на поверхность воды. Этимъ онъ какъ будто говоритъ:- «Вы видите, что нѣтъ никакой надобноcти идти ко дну и что если люди тонутъ, то только потому, что на то ихъ добрая воля.

Учитель въ скоромъ времени сталъ гордиться успѣхами своего ученика. Но онъ питалъ относительно послѣдняго еще болѣе честь любимыя мечты. — Плавать въ озерѣ, говорилъ онъ — эка премудрость». Это все равно, что плавать въ купальнѣ. Въ морѣ плавать — вотъ это настоящее дѣло, Это вамъ точно крѣпости придастъ. Однако я не давала своего согласія на этотъ опытъ, опасность котораго воображеніе представляло мнѣ въ преувеличенномъ видѣ. Эта громадная масса воды поглощаетъ столько жертвъ у нашимъ береговъ, что я питаю къ ней уваженіе смѣшанное со страхомъ. Я должна сознаться, что и Эмиль отчасти раздѣлялъ мой страхъ, Море точно живое существо; оно трепещетъ, оно приподнимаетъ васъ и уноситъ съ ревомъ; волна морская — это личность, и притомъ личность враждебная вамъ. Этотъ безпрерывный приливъ и отливъ волнъ — образъ бурной вѣчности — словомъ живо напоминаетъ человѣку его собственную слабость.

Знаешь ли, что заставило Эмиля восторжествовать надъ своимъ страхомъ. Онъ составилъ себѣ о заточеніи твоемъ довольно смутное представленіе. Я всегда взбѣгала распространяться съ нимъ о предметѣ, который только бередитъ мои старыя раны; во-первыхъ ему бы очень трудно было понять дѣло такъ какъ оно есть (вѣдь онъ ровно ничего не смыслитъ въ raison d'Etat), а во-вторыхъ, я боялась, чтобы ошибочное представленіе о фактахъ не внушило ему ненависть къ Франціи. И такъ, благодаря моему молчанію онъ самъ себѣ сочинить цѣлую легенду. Эмиль воображаетъ, что ты живешь плѣнникомъ какого то злаго духа, людоѣда или дракона, въ замкѣ, со всѣхъ сторонъ окруженномъ моремъ. Не даромъ онъ разъ былъ застигнутъ въ расплохъ приливомъ и принужденъ пробыть нѣсколько времени на скалѣ, о которую со всѣхъ сторонъ плескались сердитыя волны. Какъ бы то ни было, первый свой подвигъ храбрости онъ совершилъ подъ вліяніемъ побужденій, свойственныхъ какому нибудь рыцарю круглаго стола или укротителю чудовищъ. Я подозрѣваю, впрочемъ, что лукавый негръ намѣренно поддерживалъ иллюзію ребенка, чтобы склонить его на то, на что ему хотѣлось.