Всеволод Соловьев - Современная жрица Изиды

Одинъ образчикъ почерка челы Б. Д. С, который я имѣлъ случай тщательно осмотрѣть, былъ дѣломъ м-ра Баваджи Наѳа; многіе разсмотрѣнные мной образчики почерка махатмы М. (Моріа) были написаны г-жею Блаватской; изъ многихъ образчиковъ почерка махатмы Кутъ-Хуми (K. H.) одинъ былъ написанъ Дамодаромъ, а остальные г-жею Блаватской.

По возвращеніи въ Англію, мое мнѣніе объ этомъ еще болѣе утвердилось осмотромъ большого количества посланій K. H. (Кутъ Хуми), присланныхъ мнѣ м-ромъ Юмомъ, цѣлой серіи документовъ K. H., данныхъ мнѣ м-ромъ Синнеттомъ, и такихъ же документовъ, присланныхъ м-ромъ Падша, для сличенія съ другими письмами K. H. Сообщенія K. H., принадлежащія м-ру Падша, по моему мнѣнію, дѣло рукъ м-ра Дамодара, а принадлежащія м-ру Юму и Синнетту напиcаны г-жею Блаватской. Весьма возможно, что различныя сообщенія K. H., полученныя въ Индіи въ 1884 г., во время отсутствія г-жи Блаватской, были написаны м-ромъ Дамодаромъ. Многія изъ нихъ появились при обстоятельствахъ, вполнѣ исключавшихъ возможность принадлежности ихъ г-жѣ Блаватскрй, но при которыхъ м-ру Дамодару было легко ихъ написать.

На этомъ Годжсонъ оканчиваетъ первую часть своего отчета. Изъ сдѣланнаго имъ разбора феноменовъ, опубликованныхъ въ „The Occult World“, совершенно ясно, съ какимъ „серьезнымъ и добросовѣстнымъ“ изслѣдователемъ мы имѣемъ дѣло въ лицѣ Синнетта, этого „знаменитаго апостола“ новѣйшей теософіи и главнѣйшаго защитника Е. П. Блаватской. Но, кромѣ „The Occult World“, для прославленія „madame“, Синнеттомъ издана еще другая книга, носящая названіе: „Incidents in the life of M-me Blavatsky“. Въ ней изображена, на основаніи самыхъ вѣрнѣйшихъ свидѣтельствъ, жизнь Елены Петровны. Не трудно, конечно, доказать, что книга эта — есть главнымъ образомъ собраніе разсказовъ о томъ, чего никогда не было. Но пусть первое доказательство этому представитъ сама г-жа Желиховская.

Въ подтвержденіе всѣхъ чудесъ Е. П. Блаватской, г-жа Желиховская указываетъ пуще всего на Синнетта и приводитъ, не скупясь, его отзывы и мнѣнія о покойной. Между тѣмъ сама же пишетъ: „…Раньше всѣхъ пріѣхалъ Синнеттъ съ кипой корректурныхъ листовъ печатавшейся книги его «Incidents in the life of M-me Blavatsky». Въ томъ, что въ ней приписывалось свѣдѣніямъ отъ меня полученнымъ, я нашла нѣкоторыя неточности, которыя исправила; но, къ удивленію моему, эта корректура не пошла въ прокъ, такъ что я не могу въ книгѣ признать очень многаго изъ того, что будто бы я сама разсказывала («Русское Обозрѣніе», 1891 г., декабрь, стр. 591).

Вотъ такъ достовѣрный свидѣтель! Этими строками г-жа Желиховская отлично показываетъ, «какъ писалась и пишется исторія» друзьями и поклонниками Е. П. Блаватской. Въ этомъ случаѣ, видите ли, Синнеттъ «наплёлъ» на г-жу Желиховскую, и она отъ него защищается; но есть еще другой случай, когда она сама себя обвиняетъ и наказываетъ, подобно гоголевской унтеръ-офицершѣ. Десять лѣтъ тому назадъ она выпустила въ свѣтъ брошюру «Правда о Е.П. Блаватской», а теперь («Русское Обозрѣніе», 1891 г., ноябрь, стр. 249) признается, что въ этой правдѣ… не заключалась правда!!

Въ концѣ концовъ г-жа Желиховская наповалъ убиваетъ свою покойную сестру и Синнетта, столь много послужившаго ей для ея статей. Разсказывая о томъ, что было послѣ кончины Елены Петровны, она пишетъ: «Г-нъ Синнеттъ очень убѣжденно излагалъ свои теоріи въ такомъ смыслѣ, что духъ Е. П. Блаватской, въ данную минуту, могъ быть переселенъ даже не въ новорожденнаго, а прямо въ здоровое тѣло отрока или юноши и въ такомъ случаѣ ни минуты не терять своего сознанія и памяти. Всѣмъ она, понятно, не откроется, во избѣжаніе излишняго соблазна, — но нѣкоторые избранные (онъ самъ вѣроятно первый?) каждый мигъ могутъ надѣяться ее вновь обрѣсти!..» (Русское Обозрѣніе, 1891 г., декабрь, стр. 616). И это одинъ изъ самыхъ видныхъ дѣятелей Теософическаго Общества, первый, послѣ Блаватской, провозвѣстникъ «новаго ученія», которымъ г-жа Желиховская заманиваетъ своихъ соотечественниковъ!

Вторая часть «Отчета» м-ра Годжсона составляетъ весьма интересное дополненіе къ первой части и заключаетъ въ себѣ, такъ сказать, окончательныя, несомнѣнныя доказательства обмановъ, производившихся Е. П. Блаватской. На первомъ мѣстѣ является подробнѣйшая и тщательнѣйшая экспертиза (съ приложеніемъ факсимиле) писемъ Блаватской и Кутъ-Хуми, наглядно и неоспоримо устанавливающая фактъ, уже достаточно понятный читателямъ, а именно, что представленныя Куломбами письма, содержаніе которыхъ приводится въ первой части «Отчета», суть письма подлинныя, написанныя весьма характернымъ почеркомъ Е. П. Блаватской, со всѣми неподражаемыми оттѣнками ея своеобразнаго слога, и заключающія въ себѣ указанія на дѣйствительно бывшія обстоятельства и событія, что, какъ видѣли читатели изъ первой части «Отчета», добросовѣстно разслѣдовано Годжсономъ.

Относительно писемъ за подписью махатмы Кутъ-Хуми, экспертиза привела къ заключенію, что большинство этихъ писемъ написано также Е. П. Блаватской. Тѣ же изъ нихъ, которыхъ она, по обстоятельствамъ, не могла сама написать, — оказываются произведеніями ея пособника, индуса Дамодара. Очевидно, Блаватская и Дамодаръ выработали вмѣстѣ «условный почеркъ Кутъ-Хуми»; но все же этотъ почеркъ, однообразный въ общемъ своемъ характерѣ, являетъ, въ нѣкоторыхъ письмахъ, значительную разницу и особенности, свойственныя почерку Дамодара. И такія письма оказываются именно тѣми, которыхъ не могла, вслѣдствіе своего отсутствія, написать Блаватская; но которыя весьма легко могъ написать Дамодаръ.

Къ числу подобныхъ писемъ относится письмо Кутъ-Хуми, представленное Дамодаромъ во время пребыванія Блаватской и Олкотта въ Европѣ, когда адіарскій совѣтъ теософическаго общества вздумалъ изгонять изъ своей среды Куломбовъ. Письмо это, за подписью Кутъ-Хуми, явилось въ защиту г-жи Куломбъ, что не помѣшало однако, болѣе чѣмъ черезъ мѣсяцъ (т. е. когда Блаватская, узнавъ объ адіарскихъ событіяхъ, могла снестись съ Индіей) появиться другому письму, за подписью махатмы М. (т. е. Моріи), обвинявшему Куломбовь и предостерегавшему отъ нихъ членовъ совѣта, причемъ мудрѣйшій и всепроникающій махатма оказался незнающимъ самыхъ простыхъ обстоятельствъ того времени. Во второй части «Отчета» подробно разсказаны всѣ эти курьёзы, приложены всѣ «оправдательные документы» для первой части и, наконецъ, помѣщено личное заключеніе Годжсона относительно вообще всего, имъ изслѣдованнаго. Онъ останавливается на слѣдующихъ четырехъ утвержденіяхъ:

1) Главные свидѣтели существованія «махатмъ», — Блаватская, Дамодаръ, Бавани Шанкаръ, Баваджи, — сдѣлали завѣдомо ложныя показанія по другимъ обстоятельствамъ этого дѣла, а потому на слова ихъ и увѣренія никакъ нельзя полагаться.