Николай Костомаров - Руина, Мазепа, Мазепинцы

перебираться на левый берег, как вдруг хан быстро повернул в

Крым, услыхавши, что царские рати, калмыки и донские казаки

беспокоят крымские улусы. Дорошенко стал в Корсуне; ему

оставлено было татар, как говорят, тысяч до десяти. Тут услыхал

Дорошенко, что тысяч более десяти прочан едут из Побужья и

Поднестрья обозом, направляясь за Днестр. Дорошенко с татарами

перегородил им путь под Смелою; прочане стали было

сопротивляться. Дорошенко приказал их всех рубить, не разбирая ни пола, ни возраста, а тех, которые не сопротивлялись и сразу

покорились, отдал татарам в неволю.

Положение Дорошенка стало теперь поистине трагическим.

Приход на помощь к нему турок и татар не только не поддержал

его дела, но окончательно подорвал. Не в силах были его бусур-

манские союзники насильно заставить народ любить гетмана.

Напротив, южноруссы сильнее рвались покидать землю предков, лишь бы не быть в подчинении у Дорошенка, и уже из его родных, которых было много в Украине, и из самых рьяных его

сторонников стали уходить на левую сторону. Собранное им козацкое

войско в Корсуне подняло против него шум: <���он нас голодом

поморил>, - кричали козаки, - <���весь край опустошил, поспольство

в прах разорил, христиан в неволю отдал. Даже наиболее верные

Дорошенку серденята стали оставлять гетмана: серденецкий

полковник Федор Мовчан с пятьюстами серденят своих прибыл в

Канев и-присягнул царю. Его примеру последовало еще 200

серденят, и напрасно Дорошенко писал к отшедшим от него, убеждая

воротиться. Вдобавок турецкий султан приказал Дорошенку

послать в Турцию 500 мальчиков и девочек до пятнадцатилетнего

возраста, и это возмутило против Дорошенка самых близких

людей, даже тестя, его Яненка, так что Дорошенко вышел из Чиги-

рина и скрывался три дня в лесу с своими верными серденятами, пока не улеглось волнение в городе.

Память об этой кровавой эпохе народного бедствия, когда сами

туземные власти отдавали в бусурманскую неволю малороссиян

сотнями и тысячами, отразилась в народной поэзии в форме

аллегорических песен; так, например, сокол отлетает в чужую сто-

288

рону, и оставляет наблюдать за своими детьми и за своим

достоянием орла. Когда сокол прилетает назад, орел сообщает ему, что

дети его, соколята, пришедши в возраст, разлетелись по разным

деревам; по дороге ехали паны, изрубили деревья, на которых

сидели соколята, и самих соколят отправили в подарок неверному

царю. Сокол, услыша такую весть, восклицает: <���О, чтоб не

довелось более пановать этим панам, за то, что они задали моих

деток в чужой край!>

VII

Посещение польским королем Украины. - Переполох

в народе. - Поход Ромодановского и

Самойловича. - Полемика Самойловича с

Дорошенком. - Смерть митрополита Тукальского. -

Кочубей. - Его известия о Дорошенке. - Дорошенко

и Серко. - Дорошенко дает запорожцам клейноты. -

Неудовольствия Москвы и Самойловича против

Серка. - Привоз в Москву турецких санджаков и

турецких грамот. - Новые увертки Дорошенка. -

Принудительные меры. - Последний поход против

Дорошенка. - Дорошенко сдается царю.

После ухода турок за Днестр польский король Ян Собеский

с войском вступил в Украину и достиг до Паволичи и до Белой-

Церкви. Оставленные турками городки Рашков, Немиров, Бар, Межибож, Кальник покорились полякам, и король поставил там

гарнизоны, но то было на короткое время, и вслед затем жители

этих городков и окрестных сел бежали искать новоселья в царских

областях за Днепром. Поляки, где только могли, старались

препятствовать такому переселению народа. Бунчужный Полуботок

писал гетману Самойловичу из Канева: <���ляхи, словно рыболовы

с удками, стерегут наших людей, а те беспрестанно идут на левый

берег Днепра>. В следующую затем зиму на левом берегу Днепра

появилось такое множество прочан, что Самойлович не знал, что

с ними делать: <���их набралось, - писал он в Приказ, - семей

тысяч двадцать; все без приюта, лошади у них от бескормицы

пропали и самим людям есть нечего>. Польский король издал к

русским обывателям Украины универсал, в котором называл себя

их законным государем, пытался употребить дружелюбные меры

с Дорошенком, посылал к нему знакомого ему архиерея Шум-

лянского и, ничего не сделавши, ушел в конце января в Польшу, оставивши на время своих гетманов с войском. Это посещение

короля наделало переполох в народе, пошли противоречивые

толки; одни говорили, будто ляхи сходятся с Дорошенком и с бу-

сурманами и хотят воевать царскую державу, другие - будто

польский король сложился с московским царем назло козачеству, разом войдут в Украину русские и польские военные силы и

Ю Заказ 785 289

станут принуждать малороссиян к покорности полякам.

Самойлович,. сам нерасположенный к полякам, по царскому указу

своими универсалами старался успокоить народную тревогу, но после

ухода короля писал к польским гетманам, чтоб они не вступались

в города и села, поступившие в царскую державу из-под турецкой

власти, потому что тамошние жители не хотят быть под властью

поляков и ни за что не отдадутся им.

Поляки,- при всяком случае показывавшие намерение

захватить себе Украину, не предпринимали никаких неприязненных

действий против Москвы; напротив, сами нуждались в помощи

московского правительства тогда; когда весною 1675 г. татары

произвели опустошительный набег на польские области. Московское

правительство не отрекалось оказать Польше помощь, но

приступало к этому делу вяло и неохотно, как будто насмехаясь над

поляками, по их выражению; еще неохотнее относился к ним

Самойлович, и на совещаниях с царскими гонцами и с боярином

Ромодановским твердил все одно и то же, что полякам ни в чем

не следует’ доверять. Сообразно таким внушениям гетмана, московское правительство тем и ограничилось, что приказало войскам

двигаться медленно к Днепру, а за Днепр не переходить, и таким

образом водить поляков, пока не услышат, что татары вышли из

Польши, а тогда написать польским гетманам, что уже воевать

теперь не с кем. Напрасно несколько раз в своих письмах

польские гетманы извещали, что хан взял тот город, осадил другой, что надобно спешить; от них отделывались, писали, что русские

войска пристанут к королевским только тогда, когда коронные

войска соединятся с литовскими. Самойлович и Ромодановский, собравшись с своими обозами раннею весною у Артополота1, не

ранее как в сентябре достигли Яготина2 и там встретили польских