Николай Костомаров - Руина, Мазепа, Мазепинцы

раженское благодарить за царские милости, Петр не принял

никого, и тогда все поняли, что уже близка гроза и наступит

перемена в правлении. Гроза разразилась в августе того же года.

Начальник стрелецкого приказа Шакловитый, сторонник Софии, настраивал своих стрельцов против Петра, но двое из этих

стрельцов, Мёльнов и Ладогин, прибравши с собою других товарищей, убежали в Преображенское и сообщили Петру, что на него и на

его мать, царицу Наталью Кирилловну, замышляется убийство.

Ночью с 7 на 8 августа Петр вскочил с постели, едва успел

обуться, в одном белье побежал в конюшню, сел на верховую

лошадь и ускакал в лес; туда принесли ему платье, и он, верхом

на той же лошади, тотчас уехал в Троицкий монастырь. На другой

день к нему прибыли мать, жена и несколько ближних бояр, между которыми пользовался тогда особым доверием Петра князь

Борис Голицын.

Когда в столице и ее окрестностях происходили такие смуты, в Москву приехал гетман Мазепа с старшинами, полковниками

и с большою свитой. С ним приехали тогда генеральные стар-

427

шины: обозный Борковский, судья Савва Прокопович, писарь

Василий Кочубей, асаул Андреи Гамалея и бунчужный Евфим Ли-

зогуб; при каждом из этих старшин состояло по пяти Козаков.

Прибыли полкозники: черниговский - Лизогуб, полтавский -

Федор Жученко, нежинский - Степан Забела, миргородский -

Данило Апостол и лубенский - Леонтий Свечка. С каждым из

них был полковой писарь, а при некоторых-еще и полковой судья.

При особе полковника состояло по пяти Козаков, а при полковом

писаре и при полковом судье - по два козака. Сверх того с

гетманом приехали тогда в Москву девять значных войсковых

товарищей старших, семнадцать значных войсковых товарищей мо-

лодших и восемь канцеляристов. При каждом из этих лиц было

по козаку. Затем собственный штат гетмана состоял из восьми

дворян гетманских, близких к особе гетмана; при каждом из них

также было по козаку. Дворовых гетманских людей было 70

человек, 50 драгунов, 12 музыкантов, - всего при гетмане и при

всех знатных особах было 304 человека. Разом с гетманом

прибыли в Москву и пять духовных сановников.

Встречать их выслан был стремянного полка полковник

стольник Иван Циклер с 500 конными рейтарами и с двумя ротами

подьячих Малороссийского приказа. Дьяк Василий Бобынин

приехал с царскою каретой для почетного гостя и от имени царей и

царевны спросил гетмана о здоровье. Гетман счел уместным

похвалить царскую карету и сказать: <���Благодарю Бога, что сподобил

меня-чести сесть в царскую карету!> Гетмана ввезли в Калужские

ворота, потом, через плавучий мост, провезли в Москворецкие

ворота, а далее, следуя Ильинским крестцом, привезли на

большой Посольский двор, где назначено было ему помещение со

всеми прибывшими с ним малороссиянами. Гетман не знал еще, что

происходит <���наверху>, не мог предвидеть скорого падения власти

Софии и временщика, считал Голицына неизменно могучим, а

потому в разговорах с приставами (которые должны были о его

речах доносить князю Голицыну) расхваливал подвиги князя

Василия Васильевича в крымском походе. <���Никогда еще, - говорил

Мазепа, - не бывало бусурманам такого страха, как от князя

Василия Васильевича, ближнего боярина! Жалц, что за

безводными и бескормными местами не успели разорить Перекопа!..

Но ведь в древних хрониках писано: персидский царь Дарий

приходил войной на Крым и войска у него было множество, а всетаки

не мог он взять Перекопа за безводием и бескормицею и

принужден был уйти, и зарок дал, что не пойдет более в тот край!>

На другой день после приезда в Москву гетмана с

малороссиянами повезли во дворец для торжественного представления.

Думный дьяк проговорил пышную речь, восхвалил славные

подвиги князя Василия Васильевича Голицына, нанесшего бусурма-

428

нам такое поражение, <���какого они себе не чаяли и такому

подобного не слыхано>. И гетману отдавалась похвала как участнику

победоносного дела. Тогда гетману даны были от имени государей

дары: серебряный рукомойник с лоханью, золотой пояс с

турецкими драгоценными камнями, золотая узда с наперстью. Гетман

и все малороссияне были у руки одного из государей, Иоанна

Алексеевича. Петра здесь не было. Потом гетман посетил

.патриарха Иоакима.

С месяц после того сидели малороссияне со своим гетманом

в большом Посольском дворе, а тем временем в столице

совершались великие дела. Пошла решительная, последняя борьба

между братом и сестрой. Петр из Троицкого монастыря потребовал

к себе служилых. София всеми средствами старалась удерживать

> стрельцов от перехода к Петру, а между тем пыталась посылать

к брату сначала бояр, а потом патриарха; с целью как-нибудь

уладить возникший спор. Все было напрасно, - и бояре, и

патриарх остались при Петре у Троицы. Петр дал приказание всем

стрелецким и солдатским начальным людям, под опасением

смертной казни за ослушание, прибыть к Троице, взявши с собою по

десяти человек простых рядовых из каждого полка, а вместе с

ними должны были явиться к государю московской гостиной

сотни и всех московских черных сотен с десятью тяглецами из

каждой сотни и слободы. Все повиновались. Тогда Петр потребовал

выдачи Шакловитого и его сообщников стрельцов, обвиняемых в

злоумышлении на жизнь Петра и его матери. София принуждена

была уступить, потому что все стрельцы уже перешли на сторону

Петра. Шакловитого выдали и казнили. Князь Василий

Васильевич Голицын не принимал участия в московских смутах этих

дней и запрятался в свою подмосковную вотчину Медведково;, но

после выдачи Шакловитого 7 сентября отправился к Петру вместе

со своим товарищем и другом Леонтием Неплюевым, окольничим

Венедиктом Змиевым, Григорием Ивановым Косаговым и думным

дьяком Емельяном Игнатьевым-Украинцевым. Князь Голицын

приготовился доказывать Петру свою невинность, но его не

допустили ни до каких объяснений, а прямо объявили приговор, которым лишали его всех вотчин и назначили ему жить в ссылке

в Каргополе: виною ему поставлено было то, что он провозгласил

самовольно царевну Софию верховною правительницею, тратил

бесплодно государственную казну и совершил два напрасных

похода в Крым-, ничего не сделавши. Неплюева за обиды, нанесенные севским жителям во время своего управления, за

грабительства и разорение Комарницкой волости, лишив всех имений, сослали в Пустозерск. Змиева удалили в его деревни, а Косагова

и Украинцева оправдали. Только влиянию любимца Петрова, князя Бориса Алексеевича Голицына, обязан был падший временщик