Николай Костомаров - Руина, Мазепа, Мазепинцы

Церкви, что Палей беспрестанно сносится с Любомирскими, которые решительно уже пристали к шведам. Между тем, отклоняя

Палея от всякого против себя подозрения, он приглашал его к

себе на соединение с своими полчанами и спрашивал, как знатока

местных путей: куда идет лучше тракт в Польшу - через Подоль

или через Волынь?

В самой Речи Посполитой дела для короля Августа пошли

плохо. Паны уже перестали между собою толковать о примирении

двух королей во вред России, но прямо один за другим отступали

к шведской стороне и приходили к согласному отрешению короля

Августа от престола и к выбору иного короля. Август, подозревая, что выбор их остановится на ком-нибудь из сыновей покойного

короля Яна Собеского, приказал арестовать и отправить в

Саксонию двух братьев Собеских, Якова и Константина. Это, как

показали последствия, не спасло Августа от конкурентов.

Гетман Мазепа в мае стоял обозом близ могилы Перепетыхи*, ожидая прибытия козацких полков, которым приказал спешить.

Отсюда по желанию короля Августа, сообщенному царсклм

резидентом в Варшаве, гетман отправил в Польшу 3000 Козаков с

миргородским полковником Данилом Апостолом, а четвертую

тысячу поручил комиссариусу князю Дмитрию Михайловичу

Голицыну2, который шел с великорусскими военными силами туда

же в помощь королю Августу.

15 июня Мазепа с войском стоял под Паволочью на шляху

Гончарихе. Сюда прибыл к нему Палей со своими полчанами, не подозревая никаких козней, и расположился особым обозом

рядом с обозом гетмана. Мазепа у себя в обозе принимал Палея

очень радушно и угощал. По этому поводу гетман писал к

Головину: <���Вот уже наступила четвертая неделя, как Палей находится

при мне (при боку моем гетманском). Он беспрестанно пьян, и

день и ночь, не видал я его трезвым. Я стараюсь обратить его

против Любомирских и предлагал ему дать своих Козаков для

усиления его полчан, но он, насыщенный духом Любомирских, все только отговаривается то болезнью, то другими предлогами>.

Между тем Любомирский, владелец Полонного, написал гетману

Мазепе, что удивляется - зачем это гетман с козацкими силами

вступил в черту владений Речи Посполитой. Сам он, Любомирский, стоит с войском не с дурным каким умыслом против короля

Августа, а для того, чтобы оберегать край от мужицких бунтов, * Языческое гробовище Сквирского уезда, раскопанное в 1846 году.

2 Киевский губернатор.

550

и просил гетмана оказывать покровительство его маетностям. С

тех пор все лето стоял Мазепа у Паволочи, переписывался с

Головиным и сообщал ему разные доводы измены Палея и связи

его с врагами. Гетман писал, что приезжал к нему Самусь, говорил, что Палей ничего доброго не желает ни царю Петру, ни

королю Августу, что Палей собирал раду в Кошеватой1 и

произносил такие речи, которые показывали худой умысел против

Мазепы и его войска. Гетман писал, что приезжал к нему из Дубна

польский полковник Барановский и жаловался, что палеевские

<���гультаи> разоряют маетности панов, верных королю Августу, наконец, прислал Мазепе письмо Иосиф Потоцкий, киевский

воевода. <���За два года назад, - писал он, - с подущения Палея

свирепствовало хлопство над своими панами по всему Поднест-

рью, а Палей оглашал, будто вероломные варварские поступки

совершаются во имя царя и с согласия гетмана Войска

Запорожского. Ныне, обращаясь как пес на свою блевотину, взялся Палей

за то же: по его наущению своевольная шайка замучила моего

сотника Алексея, мятежники овладели Немировом и разграбили>.

Приезжали к Мазепе губернаторы разных маетностей и

коменданты городов, убегавшие от <���гультаев>; они извещали о разных

шайках, бродивших по краю. Единомышленник Палеев Шпак из

Умани составил ватагу и делал разорения около Днестра, ссылаясь на то, будто это творится с согласия царя и гетмана войска

запорожского. Другой предводитель ватаги в том же крае был

сотник Палеева полка Назуленко; третий - запорожец из Сечи, Корсун; четвертый - в окрестностях Каменца - Ворона. Все они

называли себя царскими полковниками. Приезжавшие к Мазепе

губернаторы представляли ему, что все зло этих бунтов идет от

Палея, наконец и сам король Август написал к Мазепе, жалуясь, что разбои чинятся над шляхетством около Буга и Днестра по

наущению Палея.

Мазепа 10 июля пригласил Палея в свой обоз и сообщил ему

о жалобах, возникших на него. Палей отвечал: <���Я своим полчанам

запретил обижать поляков; но не все меня слушают; иной

самовольно своим путем идет. Что же мне делать! На то они люди

войсковые. Они смотрят на то, как ведут себя ляхи с их королем.

Вот как я услышу о добром поведении короля и ляхов, то и

смирю гультаев: полны будут виселицы!> Гетман сказал Палею, чтобы он, по желанию царскому, ехал в Москву. <���Незачем мне

туда ездить!> - отвечал Палей. Тогда Мазепа не отпустил Палея

в его обоз, а задержал в своем обозе, однако не открывал ему об

умысле отправить его насильно в Москву. <���Вот уже шестой день

сидит Палей у меня в обозе, - писал Мазепа Головину, - он

* Ныне местечко Таращанского уезда на р. Роси.

551

беспросыпно пьян, кажется, уже пропил последний ум, какой у

него оставался! Это человек без совести, и гультайство у себя

держит такое же, каков сам: не знают они над собою ни царской, ни королевской власти и всегда только к грабежам и разбоям

рвутся. Сам Палей даже не помнит, что говорит: я предложил

ему ехать в Москву, - он отказался; я через несколько дней стал

упрекать его за это, а он мне сказал, что ничего не помнит, потому что был тогда пьян>. Но, сидя в гетманском обозе, если

только верить донесению Мазепы, Палей внушал мятежнические

замыслы четырем сотникам Полтавского полка, говоря: <���Добра не

буде, поки вы не збудете ваших панив и орандарив>. Сотники

сами передали это гетману.

В конце июля Мазепа передвинул свой обоз к Бердичеву, а

1 августа приказал взять Палея под караул и тотчас отправил в

Белую Церковь извещение, что, отдаливши по известным ему

причинам (для певных причин) Палея от полковничества, вручает

этот уряд Михаилу Омельченку, обязывая послушанием к нему

всех подчиненных Палею полчан.

Большая часть полчан палеевых не находилась тогда с ним

близ козацкого стана, следовательно, не могла противодействовать

гетманским распоряжениям, а те, которые были с Палеем, не

могли, по свому малолюдству в сравнении с козацким войском

Мазепы, защищать своего полковника. В Белой Церкви находился

палеев гарнизон в несколько сот человек. Эти <���гультаи>, получивши приказание гетмана сдать Белую Церковь, заупрямились