Николай Костомаров - Руина, Мазепа, Мазепинцы

состояние края, сам Мазепа в донесениях к царю замечал, что

если начать отягощать контрибуциями тех, которые хотя и не

расположены к Августу, но прикидываются его сторонниками, то

можно побудить их всех к войне против Козаков.

Между тем в Варшаве 3 сентября совершилась коронация

Станислава Лещинского, избранного в короли при живом короле

Августе по воле Карла XII. Примас королевства архиепископ гнезнен-

ский хотя и был расположен к Станиславу, но уклонялся от

исполнения обряда коронации. Он опасался гнева папы, благоволившего к королю Августу, и поручил исполнить обряд львовскому

архиепископу. После этого события шведская сторона в Польше

стала усиливаться, но паны, странным образом, как будто играли

своею присягою: они то признавали новокоронованного короля

Станислава, то опять возвращались на сторону Августа. Епископ вар-

мийский Залуский добровольно отступил от Августа к Станиславу, потом уехал от Станислава к Августу в Саксонию, куда удалился

король Август; там, живя вблизи Августа, Залуский начал снова

тайные сношения со Станиславом. Брат коронного гетмана Любо-

562

мирского признал Станислава и обещал своим влиянием

расположить на его сторону все войско, а потом опять объявил себя за

Августа. Подскарбий Пребендовский недавно хлопотал в пользу

Августа у прусского короля, а потом вдруг пристал к Станиславу, когда

узнал, что тот был коронован. Поляки той и другой партии обещали

своим соотечественникам золотые горы и чудеса всевозможнейших

благ, желая приманить к себе свою братию, но приставшие легко

отступали назад, как только замечали, что обещания могут остаться

неисполненными. Приверженцы Августа распускали слух, что

новоизбранный в короли Станислав, в благодарность за свое

избрание, обещал шведскому королю Курляндию, а Сапегам часть

Литовского княжества в качестве независимого наследственного

владения. Они думали восстановить своих соотечественников

против шведской стороны страхом, что при такой перемене власти не

будет удержу мятежному хлопству против шляхетства, как уже то

было во время нашествия на Польшу короля Густава, а духовенству

внушали опасение, что у духовных особ отнимутся имения, как по-

ступлено в Швеции.

Между тем Паткуль, один из первых заправщиков Северной

войны, сошел с своего поприща. Король Август, недовольный им

за растрату денег, полученных от царя Петра для уплаты войску, приказал арестовать его в то самое время, когда Паткуль

собирался жениться на богатой вдове Румор с тем, чтобы потом уехать

в Швейцарию и там жить себе частным человеком. Его засадили

в крепость Зоненштейн в Саксонии. Это случилось тогда, когда

малороссийский гетман дожидался от него руководительства, куда

ему идти с козацким войском.

23 сентября, остановившись обозом под Уханью, Мазепа

получил царский указ послать требование к ординату1 Замойскому, владельцу крепости Замостья, - пустить туда гарнизон русских

войск, чтоб не дать шведам овладеть этой крепостью. Требование

это, посланное гетманом, не имело успеха. Ординат отвечал, что

ему не нужно иностранной помощи. Тогда Мазепа двинулся с

войском по направлению к Замостью. На пути своем Мазепа

замечал, что польская шляхта повсюду склоняется на сторону

Станислава Лещинского. Враждебная Августу сторона тем более

выигрывала, что козаки, а еще более великорусские ратные люди, шедшие с козаками под командой Неплюева, будучи голодны, так

много себе позволяли, что не щадили и божиих храмов, хотя за

это и постигало их строгое наказание.

Подходя к Замостью, гетман повторил ординату свое

предложение и при этом даже пригрозил, что в случае упрямства он

прибегнет к военным мерам. Замойский опять отказал, объясняя,’

* Владельцу майората (неделимого имения).

563

впрочем, что для этого нужны были бы особые письма к нему

от короля Августа и от царя. Приезжал потом в качестве

комиссара какой-то Накваский, но так как он особого письма

королевского не привез, то ординат и ему отказал. Тогда гетман

расположился обозом под Замостьем. Польские гетманы, коронный и^

польный, несколько раз приглашали его к ним на свидание, но

он не поехал и сообщил Головину, что не доверяет им. : V

Во время месячной стоянки под Замостьем была попытка но1-

вокоронованного короля склонить малороссийского гетмана к из~

мене русскому царю. Прибыл какой-то поляк Вольский с тайным

предложением пристать к Лещинскому и шведскому королю.

Гетман подверг его пытке; показание, вынужденное этою пыткою, вместе с отобранною у него инструкцией отправил в

Малороссийский приказ, а самого шляхтича Вольского не отправил, опасаясь, чтоб его не отгромили на дороге.

Мазепа в донесении своем уверял государя в своей

подданнической верности, непоколебимой ни пред какими искушениями.

7 ноября Мазепа известил Головина, что, наконец, ординат За-

мойский допускает вступить в крепость гарнизону из 1000

великороссийских ратных людей и 200 малороссийских Козаков, обязываясь в течение месяца содержать гарнизон этот на свой счет, но с

тем, чтобы все его маетности были изъяты от контрибуций. 12

ноября, сообразно царской воле, Мазепа расставил половину своего

войска в воеводстве Бельзском и в земле хелмской, в таком

опустелом крае, где чувствовался недостаток запасов для людей и корма

для лошадей, а с остальною половиною двинулся на Волынь.

Прибывши на Волынь, Мазепа заложил свою квартиру в Дуб-

но. Тут прибыл к нему из Гродна полковник прилуцкий Горленко, назначенный наказным гетманом над отрядом, высланным в

Литву. Когда этот отряд прибыл в Гродно, царь приказал Горленку

послать 1000 Козаков к Риге, отдавши их под команду генерала

Рона. Горленко с остальными остался в Гродно. Еще в конце

сентября он, Горленко, через курьера письменно сообщал своему

гетману о бедственной судьбе Козаков, посланных к Риге, и о

всяких обидах, терпимых козаками в литовском крае от

великороссийских начальных людей. По царскому указу устроены были

там временные почты и на эти-почты высланы были прилуцкие

козаки: эти-то козаки особенно терпели от нахальства русских

офицеров, ездивших на почтовых лошадях. Случалось, что у ко-

заков забирали лошадей и уезжали на них, а козаки потом должны

были отыскивать своих взятых лошадей и находили их

измученными шибкою ездой и остающимися без корма; случалось и так, что офицер, взявший козака с лошадью, гнал без милости и бил

разом и лошадь и козака. Горленко жаловался, что его самого, наказного гетмана, насильно столкнули с коня и забрали под под-