Николай Костомаров - Руина, Мазепа, Мазепинцы

года Булавин разбил и истребил дотла весь посланный царем

отряд, убил самого князя Долгорукого и потом отважно призывал

целый Дон и всю украинную страну к восстанию против царской

власти.

Это восстание находило себе готовый контингент в Запорожье

и в самой Гетманщине. Там козаки и посполитые бегали из своих

жилищ, заводили слободы на юге, на рубежах с запорожским

краем и не хотели подчиняться гетманскому регименту. Так

завелась Вольная Слобода на Самаре, населенная людьми из

Полтавского полка; начальствовавший над ней сотник Лучинченко не

хотел слушать полтавского полковника, отговариваясь, что он под-

593

чинен самарскому воеводе, не слушал, однако, и последнего, ссылаясь на то, что козак должен слушать только своего полковника.

Ни полковник, ни сам гетман не находили легальных способов с

ними справиться. В Полтавском полку разгуливала вольная

разбойничья шайка, которой атаманом был Лебедин: 10 лет сряду

он наводил страх, и только весною 1707 года компанейцы

усмирили его и взяли в плен. Кошевой атаман доносил гетману, что

в Запорожской земле повсюду распространяются своевольные

разбойнические <���купы> беглецов.

Сверх того, в разных местах, как и прежде, не переставали

столкновения между великороссийскими ратными людьми и

малороссийскими обывателями; взаимные ссоры кончались нередко

кровавою расправою с обеих сторон. Жалобы на наглость вели-

короссиян посылались по-прежнему гетманом к царю. Царь Петр

сам сознавал, что малороссиянам, как и великороссиянам, становится невыносимо тяжело. Он прислал успокоительную грамоту, обращенную ко всему малороссийскому народу, и приказывал

читать ее во всех полках. В этой грамоте царь сознавал, что народ

терпит от великороссийских военных людей, проходящих по делам

службы через малороссийский край, но указывал, <���что по поводу

военного с королем шведским случая без того обойтись

невозможно, что надлежит ради общей государственной пользы сносить

эти неудобства, так как и он сам персоны своей не щадит>. Он

обнадеживал народ явить ему царскую милость по окончании

войны, а до того времени давал обещание приказать войску, проходящему через малороссийский край, и <���всем посыльщикам> вести

себя смирно и не чинить обид и разорений малороссийским

жителям под страхом жестокого наказания.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Видимое дружелюбие гетмана к царю и его

вельможам. - Донос на гетмана, поданный козаком

Мироном. - Доверие к гетману. - Движение шведов в

Литву. - Взятие Гродна шведами. - Карл в Сморгонах и

Радосовицах. - Булавин и запорожцы. - Бунт Була-

винский. - Участие Козаков в его укрощении. -

Письмо к Мазепе пана Тарла. - Мотря Кочубеевна. - Донос

Кочубея и Искры на гетмана. - Розыск по этому

доносу. - Боязнь Мазепы во время производства розыска. -

Колебание Орлика. - Старшины пристают к замыслу

Мазепы. - Выдача Кочубея и Искры Мазепе и казнь

их.

Роковой в истории Малороссии 1708 год начался при

обоюдных выражениях добрых отношений между гетманом и русским

правительством. Царь прислал гетману врача, заботясь о здоровье

Мазепы, беспрестанно жаловавшегося на <���подагричные и хираг-

ричные> недуги; гетман в своих письмах разливался

благодарностью за внимание к нему*.

Мазепа отправил Головкину <���зверины> (дичины) своей охоты

для царского стола, назначая часть из посланного для самого

канцлера, и изъявлял ему желание кушать на здоровье. С своей

стороны и верховной власти представился случай показать образчик

прежнего неизменного доверия и расположения к гетману. Явился

снова доносчик, обличавший Мазепу в намерении изменить царю: это был новокрещенец рейтар Мирон, освободившийся из турецкой

неволи. Он, прибывши в Киев, сообщил, что в Яссах виделся он

1 “…О здравии моем благосердствуя, благосердствуешь, неизреченную

паче же реку равнобожескую монаршескую свою являя мне милость, когда

для уврачевания моей немощи изволил в. ц. пресв. вел-ство милостивно

указать лекаря мне прислать. И что воздам в. ц. в-ству за всех яже воздал

ми еси? А понеже по достоинству возблагодарить не возмогу, убо до

кончины жития и истощения сил моих за толь премилосердое монаршее

призрение верными своими непременными услугами подданически

награждать долженствуя, в чем да поможет мне Господь Бог проницающий

сердца>. (Архив иностранных дел 1708 г., январь. Подлинники.) 595

с проживающим там Василием Дрозденком, сыном брацлавского1

полковника Дрозда, который, некогда будучи соперником Доро-

шенка, был последним взят в плен и расстрелян. Этот Василий

Дрозденко говорил Мирону: <���Прошлого года находился я в Польше

при короле Станиславе, именно тогда,. когда прислан был туда

бусурманский посланец. В это время явился к королю Станиславу

какой-то чернец с письмом от гетмана Мазепы. Письмо это было

читано при бусурманском посланце; говорили, что оно заключало

такое обещание, что козацкие войска, вместе с польскими и крым^

скими, будут воевать против царских войск>. Доносчика

отправили из Киева в Посольский приказ. Там говорил Мирон, что

Дрозденко велел ему довести это до сведения царя ради единой

православной веры и памятуя, что отец его был под державою

московского государя брацлавским полковником. В Москве не

поверили доносу, и государь послал гетману утешительную

грамоту1. Так к этому доносу отнеслось правительство, наученное по

опыту недоказанностью прежних многочисленных доносов на

Мазепу: между тем для нас теперь видно, что сообщение Дрозда

заключало в себе истину, относясь именно к посылке от Мазепы

к Станиславу болгарского или сербского экс-архиерея.

Доверяя во всем гетману, царь поручил ему разослать по

полкам своего регимента приказ ловить и пытать тех, которые бы

явились с <���прелестными> письмами от шведского короля и

Станислава, так как открывалось, что шведский король приказал в

Гданске печатать русскими литерами воззвания и распространять

в~ Украине через русских перебежчиков.

После того как посланники турецкий и гетманский предлагали

шведской стороне надежду на содействие, Карл с большею отвагой

замыслил перенести войну к рубежу Московского государства.

Царь Петр находился в Гродне, в средине Великого княжества

Литовского. Шведский король сам лично с небольшим отрядом ударил

на двухтысячный отряд русских драгун, поставленный у моста на

реке Немане, и прогнал его. Русские ушли в противоположные