Николай Костомаров - Руина, Мазепа, Мазепинцы

замышляла приводить его к погибели, а в последнее время хотела, опустошивши города, села, выгонять малороссиян на селитьбу в

Московщину: благоприятели, бывшие при царском дворе, предостерегли гетману о таких намерениях, иначе его взяли бы в неволю со

всеми генеральными старшинами, Козаков обратили бы в драгуны, все поспольство перевели за Волгу, а малороссийский край

заселили бы своими великороссийскими людьми. Мазепа выставлял

вступление в Украину Меншикова и Голицына дурным замыслом

над малороссиянами, хотя всем генеральным старшинам и

полковникам хорошо было известно, что такое вступление

великороссийских войск совершилось по его же ходатайству, для

предотвращения бунтов, о которых он доносил правительству ложно, как

выражается в своем универсале Скоропадский. Вдобавок в числе

причин приводил Мазепа и то, что шведы одерживали успехи над

царскими войсками, а последние бежали. Собственно говоря, это

последнее, т. е. вера в могущество шведского короля и в слабость

московской державы пред победоносным северным героем и было

настоящею и единственною причиною измены: Мазепа привык всю

жизнь соразмерять свои поступки с тем, что казалось ему выгодно

в данную минуту, и здесь остался верен самому себе. Нетрудно

было Скоропадскому опровергнуть обвинения против царя и вели-

короссиян вообще: самые близкие к Мазепе люди не верили в

правдивость того, что он тогда выдумывал.

Не ограничиваясь общими универсалами, рассылаемыми через

своих агентов повсюду, Мазепа посылал особые письма к

начальствующим лицам. Полковник полтавский Левенец, которого долго

подозревали в склонности к замыслам Мазепы, отвечая канцлеру

Головкину на его приглашение прибыть в Глухов, препроводил к

нему Мазепины письма, но не успел схватить того, кто их

привозил. В письме, посланном к запорожцам, Мазепа уверял, что

передался шведскому королю ради защиты Украины от

Московской тирании, и убеждал запорожцев пристать к нему и

постараться искоренить построенные близ Сечи Московские городки.

Нежин находился во власти великорусского войска; крепость

нежинская была пунктом власти царской над окрестным краем, и Головкин туда велел отправить жену Мазепина управителя Бы-

стрицкого, схваченную на дороге. Нежинский полковник Жура-

ховский был на царской стороне. Желая удержать за собою

Нежинский полк, Мазепа писал к веркеевскому* сотнику, побуждая

* Веркеевка - ныне большое местечко Нежинского уезда в 12 верстах

от Нежина на почтовой дороге в Чернигов.

668

его и Козаков не слушаться московских указов и обещая скорую

помощь от шведов.

И полковники, шедшие со шведским войском, рассылали от

себя универсалы, возбуждая к принятию Мазепина замысла. Так, миргородский полковник Апостол 16 ноября из Красного Коля-

дина1 писал к своего полка обозному Онисимовичу, извещал, что

шведские войска расставляются от Борзны до Ромна, сам король

будет иметь пребывание в Ромне, а обозный с полковым судьею

и со всеми сотниками должен спешить на поклон к гетману; тех

же, которые будут шататься с грамотами царя и нового гетмана

Скоропадского, велено ловить и приводить в шведский стан.

16 ноября шведский король выступил из Городищ на Голенки, откуда послал генерала Лимрота к шедшим позади своим войскам, но козаки напали на него на дороге и убили, вдобавок

поиздевавшись’ над ним и над сопровождавшими его шведами, так что

один только шведский воин, сам раненный смертельно, был в

состоянии сообщить королю об этом весть. Это было, так сказать, первое заявление тех чувствований, с какими готовились

малороссияне принимать своих освободителей шведов.

17 ноября король был в Дмитровке2, а 18 - в Ромне3.

На другой день, 19 ноября, Мазепа отправился к Гадячу с

отрядом шведов под командой полковника Дальдорфа. Они

овладели городом беспрепятственно. Мазепа оставил при Дальдорфе

часть своих Козаков, сделал некоторые необходимые распоряжения

об укреплении городка и отправился снова в Ромен, чтобы

находиться при короле.

Шведская армия расположилась от Ромна и Гадяча до Лох-

вицы и Прилук на расстоянии десяти и двенадцати миль вокруг.

Край этот был довольно заселен, сел и хуторов было много, и

вначале все обещало шведам большое изобилие; только

малороссияне на первых же порах стали относиться к ним так, что шведы

начали сомневаться, едва ли в этом крае будут они желанными

гостьми. Так, в городке Смелом4 жители ни за что не хотели

впустить шведов, которым отводились там квартиры, и в виду их

впустили отряд русского войска генерала Рена. После сражения, которое было довольно кровопролитно, и два шведских полка по-

1 Ныне село Конотопского уезда в 29 верстах от Конотопа при р. За-

рукавной.

2 Ныне село Конотопского уезда при р. Ромне, в 44 верстах от

Конотопа, на Либаво-Роменской железной дороге.

3 Ромен, иначе Ромны, - город Полтавской губернии.

4 Ныне большое местечко Роменского уезда при р. Бышкине в 25

верстах от Ромна.

669

терпели поражение, Рен скоро удалился, а король послал жечь

Смелое. Русские войска расположены были на рубеже

Гетманщины и Слободской Украины. Царь был в Лебедине. Меншиков -

в Хоружевке1. В средине Гетманщины оставалось два отряда

царских войск: один - в Миргороде, другой - в Нежине.

Король распускал по Украине свои универсалы, в которых

уверял, что пришел избавить малороссиян от московского владычества, и убеждал народ повиноваться гетману Мазепе, так как он вступил

в союз со шведами не по легкомыслию и не ради собственной

корысти, а из желания освободить свое отечество, и притом по

настоятельному прошению и желанию первенствующих в народе лиц.

Такой универсал, составленный в подлиннике по-латыни Гермели-

ном и переведенный по-малорусски каким-нибудь мазепинцем

(вероятно, Орликом), повторялся дважды и возбудил с противной

стороны царский манифест, в котором опровергались обвинения, взводимые царским соперником. Так между двумя воюющими

сторонами возникла в некотором роде полемика манифестами, обращенными к малороссийскому народу. И та и другая сторона хотела

оправдать себя перед этим народом и взвалить вины на противную

сторону. Но, по признанию самих шведов, универсалы Карла и

Мазепы со всеми уверениями в желании восстановить права и

вольности народные, попранные московскою властью, действовали на

малороссийский народ менее, чем царские манифесты и универсалы

гетмана Скоропадского, потому что последние лучше сумели