Николай Костомаров - Руина, Мазепа, Мазепинцы

дубского. <���Полуботок очень хитр, - сказал Петр, - с него

может выйти другой Мазепа. Лучше пусть выберут Скоропадского>.

Обстоятельства были таковы, что при малочисленности

участников выбор вольными голосами мог считаться только для вида, а

на самом деле гетманом должен стать тот, на кого укажет

государь.

5 ноября совершено было отрешение Мазепы от гетманства.

Оно совершилось театральным способом. Устроен был эшафот, на нем воздвигнута виселица; взнесли на эшафот куклу, изображавшую Мазепу в андреевской ленте. Затем взошли на

возвышение Меншиков и Головкин и разодрали патент на звание кавалера.

Потом прочитано было длинное писание, где излагались

благодеяния Петра, долговременная доверенность государя к гетману и

неблагодарность последнего. Вслед за тем сорвали с куклы

андреевскую ленту, палач зацепил куклу веревкою и повесил на

виселице. Такая казнь над отсутствующим врагом была в духе того

времени. Почти около того же времени, по поводу политической

вражды между Францией и Англией, во Франции подобным

способом творили поругание над изображением английского короля

Вильгельма III, а в Лондоне над изображением Людовика XIV.

Ввечеру 5 числа полковники, призванные один по одному к

Долгорукому, объявили, что во всем будут поступать по

произволению царскому.

Рада совершилась 6 ноября. После литургии и молебна в

церкви Св. Троицы все вышли на улицу, где уже стояла толпа Козаков

и посполитых. Князь Григорий Федорович проговорил к ним

вступительную речь, а посольский дьяк Родостамов, взошедши на

стол, прочитал с этого возвышения царскую грамоту.

663

<���Теперь, - сказал князь Долгорукий, - по древнему вашему

обыкновению пусть все войско малороссийское и народ, съехавшийся на избрание гетмана, подают голоса, кому быть гетманом>.

Он отошел. Должно было произойти совещание. Но все уже

было решено заранее.

<���Быть гетманом стародубскому полковнику Ивану Ильичу

Скоропадскому! — провозгласили начальные люди. - Понеже он

человек есть царскому величеству верный и в войске

малороссийском заслуженный и в делах искусный>.

<���Я стар, - отвечал Скоропадский. -? Я не могу снести такого

тягостного уряда. Гетманом быть следует человеку молодому и

заслуженному. Изберите черниговского полковника Полуботка>.

Большинство Козаков действительно расположено было тогда

избрать Полуботка. Его все любили. Полуботок притом был

всегда верен царю, не приставал к замыслу Мазепы, да и сам

Мазепа не решился бы открывать ему своего замысла: прежние

отношения гетмана к нему, а еще более к его родителю Леонтию, никак не могли подготовить в нем друга Мазепе. Но царь, заранее предуведомленный, что найдутся желающие избрать в

гетманы Павла Полуботка, уже заявил, что его не желает.

Старшины, зная это, предупредили дальнейшие толки, еще раз

провозгласили имя Скоропадского, схватили его под руки и

поставили на стол, с которого перед тем посольский дьяк читал

царскую грамоту. Скоропадский еще раз кланялся, говорил, что

недостоин такой чести. <���Нет, нет, - кричали старшины, - ты

достоин! Ты - старый и верный слуга царского пресветлого

величества>. Затем все ему кланялись и поздравляли с

возведением в гетманское достоинство.

Тогда князь Долгорукий по принятому уже прежде обычаю

вручил новоизбранному гетману один за другим клейноты: бунчук, знамя, булаву, царскую грамоту и печать малороссийского края, сделанную по образцу печати, употреблявшейся прежними

гетманами. По окончании этого обряда все пошли в церковь. Там после

эктении, в которой за именем царя помянули имя нового гетмана, Скоропадский присягал по присяжному листу, выданному из

посольского приказа. В этой присяге, кроме обычного обещания

верности, гетман обязывался не водить пересылки и сообщения с

царскими неприятелями, особливо с бывшим гетманом Мазепою, и

доносить царю о всякой шатости и склонности к сношениям с

неприятелями в малороссийском народе. Произнесением присяги

руководил глуховский протопоп Борзаковский. Полковники с своими

полковыми старшинами стояли тут же, но сами присягнули уже

после, 9 ноября, когда к ним присоединился приехавший на

избирательную раду наказной лубенский полковник Василий Савич с

своими полковыми старшинами.

664

Во время рады царь находился в помещении Меншикова. С

царем были фельдмаршал Шереметев и канцлер Головкин.

Новоизбранный гетман с полковниками и полковыми старшинами

явился к царю на поклон. Царь поздравил его, а за царем

поздравили и вельможи. Гетман отправился от царя с почетом, в

карете, запряженной шестью лошадьми, в сопровождении князя

Долгорукого. В тот день был у гетмана обед и к столу его

приглашены были полковники и полковые старшины. Целый день

происходила стрельба, а народу разбрасывались от

новоизбранного гетмана деньги в бумажных свертках от семи алтын до

гривны в каждом свертке. Едва уехал от царя новоизбранный гетман, как явился приехавший на избрание черниговский архиепископ

Иоанн Максимович, поднес государю образ Пресвятой Богородицы

Черниговской и был со всеми своими духовными допущен к руке

государевой, а потом отправился к себе на подворье.

Царь, ближние вельможи и походная канцелярия оставались в

Глухове несколько дней. 11 ноября приехали туда с своим

духовенством киевский митрополит Иоасаф Кроковский и переяславский

епископ Захария Корнилович. 12 ноября в той же Троицкой церкви, где происходила присяга гетмана, после литургии в присутствии

царя, вельмож и малороссийских чинов служился молебен, а после

молебна духовными властями провозглашена была анафема и

вечное проклятие вору и изменнику Мазепе. Новгородсеверский

протопоп Афанасий Заруцкий говорил проповедь, в которой

пространно вспоминал прежде бывших изменников и оправдывал проклятие, наложенное на Мазепу. Малороссийские архиереи, черниговский и

переяславский, издали от себя пастырское послание к народу о

предании Мазепы проклятию и увещевали повиноваться

новоизбранному гетману Скоропадскому. В тот же самый день, по заранее

сообщенному царскому распоряжению, в московском Успенском

соборе после литургии в присутствии царевича Алексея Петровича

и царских вельмож духовные власти произнесли анафему над

Мазепою. Митрополит рязанский, блюститель патриаршего престола, Стефан Яворский произнес поучение, сообразное настоящему

событию, помянул с похвалою прежние доблести и добродетели