Николаос Зурнатзоглу - Старец Паисий Святогорец: Свидетельства паломников

В октябре 1991 года я находился в келлии старца Паисия, и, как обычно, она была наполнена паломниками: около двадцати пяти человек в архондарике под открытым небом.

Когда я взял у старца благословение, то порадовался, потому что увидел на нем новый подрясник. Пока я был занят мыслью о новом подряснике, услышал, как старец, наклонив голову, сказал: «Чада, вы знаете, некоторые меня жалеют и дарят мне новый подрясник».

Среди собравшихся паломников был юноша лет восемнадцати вместе со своим отцом. Юноша рассказал старцу, что у него начались психические проблемы с тех пор, как он подружился с одним своим односельчанином. Старец сказал ему: «Это не то, что ты думаешь» (вероятно, он думал, что на него навели порчу). Старец спросил, исповедуется ли он. Юноша помотал головой: нет. На вопрос откуда он, ответил, что из деревни близ Комотини. Старец закрыл глаза и вскоре, открыв их, сказал: «Там, у вас в районе, есть духовник. Пойди поисповедуйся ему, и все пройдет». Почти сразу же старец снова закрыл глаза и, открыв их, произнес: «Есть и другой духовник. Иди к кому захочешь». Юноша очень обрадовался. Больше он ничего не ожидал услышать. Встал, поцеловал руки старца, благодаря его, и тут же ушел.

Оказавшись свидетелем этой сцены, я убежден, что старец лично не знал духовников, которых назвал. Ему это открылось по благодати Божией.

В октябре 1985 года мы с отцом и двумя моими братьями посетили старца Паисия на Афоне, чтобы получить у него благословение. Один из моих братьев хотел посоветоваться со старцем по сложному вопросу, связанному с его профессией. Старец принял нас в своей скромной комнате. Мы не произнесли еще ни одного слова, когда он затронул именно тот вопрос, который брат хотел ему задать. А брата моего, следует заметить, он видел впервые. Старец был абсолютно убедителен и своим ответом очень помог моему брату.

Отец посчитал нужным рассказать старцу о боли в правой части живота, под печенью, которая не проходила уже два года. Врачи не могли ни поставить диагноз, ни назначить лечения. Старец сказал: «И что же нам делать с этой болью, мой хороший?» — «Геронда, если вы дотронетесь до места, где у меня болит, я верю, что исцелюсь». Старец совершил крестное знамение над местом, где была боль, и говорит: «Ну, мой хороший, да благословит тебя Богородица! И возьми вот этот посох, чтобы опираться на него по дороге. Идите, и да хранит вас Богородица!» Он попрощался и благословил нас. С тех пор боли у отца как не бывало.

Получив благословение на ношение рясы, я встретил старца Паисия у выхода из монастыря Ставроникита. Отец Спиридон из Нового скита, который присутствовал там, велел мне поклониться старцу. Я стал делать поклон, но старец остановил меня, говоря: «Будущий священник Бога Всевышнего не делает поклон монаху!»

В 1971 году, уже будучи священником, я предпринял поездку на Афон за сбором пожертвований на восстановление монастыря в районе Дакка, под городом Яница. Я зашел и в келлию старца Паисия, и он мне тоже помог. Он не знал тогда, что я рукоположился и был уже иеромонахом с именем Косма. Я постучал в дверь, и он спросил меня: «Это отец Косма из Едессы?»

С тех пор я регулярно к нему ездил с группой молодых людей. Вместе с ними я посетил старца в 1975 году, и среди вопросов, которые задавали юноши, был такой: «Как спасутся люди, которые не верят в Бога?» Старец ответил: «Помолитесь Богу и попросите Его, чтобы Он вам рассказал, как спасет людей! Дело спасения каждого — дело Божие. Давайте заботиться о том, как нам жить самим в соответствии с тем, что нам повелевает Господь, а спасение наше — Его дело».

Как‑то я пришел к старцу с двумя паломниками. Мы решили: «Станем молиться по четкам и не будем звонить в колокольчик». Мы стали молиться по четкам, немного спустя старец открыл дверь и позвал нас. Впервые я видел его лицо таким сияющим. С тех пор я бывал у него каждый месяц. Всегда он говорил мне то, что мне было необходимо и что по–настоящему приносило пользу моей душе.

С приснопамятным старцем Паисием я встречался три раза. Первый раз — много лет назад, в его келлии рядом с монастырем Ставроникита. Два других раза — в келлии Панагуда монастыря Кутлумуш.

Впервые приехав на Святую Гору, я останавился на два–три дня в монастыре Ставроникита и посетил отца Паисия. Помню, мы сели около каливы, в тени. Я раскрыл ему свое сердце, и среди многого, что сказал, был вопрос: «Геронда, мне бывает трудно молиться. Изо всех сил стараюсь, тащу свою душу, чтобы вступить в общение с Богом. У меня отяжелевшая душа, я не чувствую жажды молитвы». У старца в руке была доска, и он вырезал образ какого‑то святого. Когда я сказал все это, он остановился на мгновение, посмотрел мне в глаза и проговорил: «Масло застыло» [6] Здесь работа молящегося уподобляется работе сложного механизма, который должен разогреться, чтобы заработать на полную мощность. — Пер. . — «Что это значит? » — «Жажда молитвы есть только у смиренного, который глубоко осознал свою греховность. Наши святые отцы проводили ночи в молитве, потому что в них жила тоска по Богу, но также и Божественная любовь. Жажда молитвы — дар Святого Духа, который дается смиренным, достигнувшим самопознания с помощью Божией».

Я затронул и другую тему. «Отче мой, — сказал ему, — я осуждаю людей. Привык к осуждению своих братьев христиан, оно срывается с моих уст, и даже не успеваю этого толком заметить. Позже я осознаю это, и меня обличает совесть». — «Будь очень осторожен с осуждением, — сказал мне святой старец, — иначе Господь попустит тебе совершить грехи тех, кого осуждаешь. У меня печальный опыт. Когда я жил в Конице, в монастыре Стомион, я чувствовал себя как дитя, я был чище душой тогда, чем сейчас. Так вот, паломники, приходившие в монастырь, рассказывали мне, что в Конице была женщина, которая своей безнравственной жизнью создала множество проблем в небольшом местном обществе. Обольщая молодых людей, в основном женатых, она расшатала многие семьи. Однажды, когда я спустился в город, некий мирянин показал мне ее. С тех пор прошло много дней. Однажды вечером, входя в храм, я увидел ее стоящей недвижимо перед святыми вратами. Внутренне я осудил ее и сказал, чтобы она уходила из монастыря. Женщина побежала по тропинке, ведущей к городу. Тогда со мной случилось что‑то ужасное. Впервые за свою жизнь я почувствовал такое искушение, такое плотское горение! Я как безумный бросился по другой тропинке, ведущей на гору Гамила, вытащил из‑за пояса маленький топор (он у меня всегда был с собой, если я шел на гору) и сильно ударил им в левую ногу над лодыжкой. Кровь брызнула ключом. Я увидел, как она льется, и ко мне пришла хорошая мысль: «Боже мой, я испытал этот ад единственный раз в течение короткого времени. А эта, Господи, душа, которая всегда живет в аду, как она страдает, как она несчастна!» Сразу же после этой мысли я почувствовал, что освобождаюсь от страсти, что уходит плотское горение. Я глубоко вздохнул от облегчения. И в то же время почувствовал, как свежий воздух ласкает лицо и в мою душу снова приходит благодать Божия». Старец приподнял брюки, спустил носок и показал мне глубокий шрам, попросив никому не рассказывать об этом случае, пока он будет жив. Меня этот случай чем‑то поразил.