Владимир Белоусов - Кто убил Влада Листьева?...

Владислав Листьев родился в 1956 году и, следовательно, является продуктом советской воспитательной системы. Мало того, Листьев принадлежит к тому поколению, которое я бы назвал «потерянным» по аналогии с «потерянным» поколением, возникшим в литературоведческих кругах 30—40-х годов па Западе, и что подразумевало поколение, молодость которого пришлась на первую мировую воину. Наиболее полными выразителями этого потерянного поколения считались писатели Эрнст Хемингуэй и Эрих Ремарк.

Невозможность творчески реализовать себя в тоталитарной системе бывшего Советского Союза для поколения, которое родилось в 50-х — 60-х годах, приводила к массовому уходу от действительности в мистические учения, в повальное пьянство. Вот поэтому это поколение можно с определенными оговорками также назвать «потерянным». Известно, что Владислав Листьев в свое время увлекался спиртным, о чем говорит такое выражение Эдуарда Сагалаева, как «плохая дисциплина».

Но времена менялись, и возможность на телевидении проявить себя по-настоящему целиком захватила Влада.

Чем же было для Влада Листьева телевидение? Родной дом… Удовлетворение личных амбиций? Приводим интервью с Владиславом Листьевым одного из журналистов, в котором характеризуется его отношение к работе:

А не хочется иногда отключиться и посмотреть просто так, как смотрит обыкновенный зритель?

— Уже не получается. Просто так я смотрю художественные фильмы, причем старые, которые известны до слова: «Белое солнце пустыни», «Бриллиантовая рука» — вот это кайф, это удовольствие. Но очень часто бывает, что фильм даже до конца недосматриваю, потому что не хватает времени.

— Вы президент «ВИДа», сколько человек у вас в подчинении и кто вы здесь: полковник, генерал?

— Я не знаю. Все эти звания — президент — не президент — меня меньше всего волнуют, а с телекомпанией сотрудничает около 700 человек.

— Им с вами тяжело работать?

— Очень.

— У вас плохой характер?

— Ужасный.

— В лицо вам об этом говорят?

— Ив лицо говорят. У нас такие разборки бывают после программы. О! Там уже Листьев не Листьев, все говорится напрямую.

— Ведущий «Что? Где? Когда?» Владимир Яковлевич Ворошилов сказал как-то, что все программы «ВИДа» — это плагиат, что все украдено на Западе и что любимое дитя так легко не бросить, как бросил Листьев «Поле чудес» и «Тему».

— Я не со всем согласен. Я преклоняюсь перед талантом Владимира Яковлевича, его работоспособностью, его «пробивными» качествами — это замечательный человек на самом деле. Что же касается моих программ — я делаю то, что мне нравится, и вопрос не в том, что любимое дитя не бросишь. Просто я бы с ума сошел, если бы до конца жизни делал одну и ту же программу. Да у самого Ворошилова до «Что? Где? Когда?», насколько я знаю, было несколько передач, которые он придумывал и вел. И только тогда он сел на конька «Что? Где? Когда?», когда все это раскрутилось и стало достаточно популярно. А сейчас ему и слезть-то уже невозможно, потому что и возраст не тот — придумывать что-то новое и желания, наверное, нет. Зачем ему? Хороший дом, хорошая жена — что нужно еще человеку на старости лет? А я человек неспокойный в этом отношении… Я никогда в принципе серьезно не воспринимал упреки, подобные ворошиловским, будто я беру что-то и копирую. Я не могу сидеть на чем-то одном, мне нужно все время искать новое. В студию я прихожу минут за пять до передачи. Это еще со времен «Темы» началось: с главными героями я никогда не говорил до начала; когда входил в студию, они уже сидели в креслах.

— Что общего — для вас — в передачах, которые вы вели?

— Необъяснимое удовольствие от работы, просто кайф! За последние четыре года у меня практически не было дней в жизни, когда я утром просыпался бы с мыслью: «Боже мой, идти на работу. Опять». Нет, я просыпаюсь и — «Скорей бы на работу!» — увидеть ребят, окунуться в этот водоворот. У меня нет хобби, потому что у меня есть любимая работа.

— «Час пик» идет в прямом эфире. Это наверняка приводит к накладкам, или «Час пик» — программа без проблем?

— Накладки — не накладки, а экстремальные ситуации возникают. Например, у нас существует «планирование героев» на неделю, на две, на месяц и на два месяца вперед. Когда мы звоним людям, мы знаем их график, договариваемся и т. д, но бывает, что человек заболевает или срочно уезжает куда-то и это становится известным за день до эфира. Или еще хуже!.. Например, я знаю, что в шесть часов придет такой-то человек. Полседьмого — человека нет, без двадцати пяти — нет, без двадцати — никого, без пятнадцати — нет. Тут не только в левой стороне груди, тут в голове начинает стучать, в пальцах сердце пульсирует. А он появляется без десяти семь, хотя по технологии без пятнадцати мы должны были бы дать отбой, что не выходим в прямой эфир. А один раз был случай, когда человек так и не пришел. Я не стану говорить, кто это был, потому что он занимает довольно высокое положение и, как оказалось, не совсем виноват — были жуткие пробки в Москве, он просто не мог физически выбраться из них даже на своей «Волге» с мигалками… Просто кошмар. Жуткий психологический напряг постоянно.

— И какой же выход?

— Я не пью. Остается только спорт.

В кратком «я не пью» чувствуется нечто большее, чем заложено в этих трех словах. Разумеется, увлечение Владислава Листьева спиртным не зашло достаточно далеко, когда бы он чувствовал, что трезвость делает его неполноценным человеком. До развала Союза во многих творческих коллективах существовал так называемым эта-алкоголизм, своеобразная форма и социального протеста, и форма с явлениями психической зависимости от алкоголя. Употребление алкоголя по тем временам было замаскировано «традициями» с их расширением и утрированием. Выпивки происходили в компаниях чаще всего хорошо знакомых людей. Отсутствовала четкая мотивация употребления алкоголя. В таких случаях любые развлечения, обычные формы общения между людьми сопровождаются приемом спиртного. Употребление алкогольных напитков становилось способом установления деловых и личных контактов. Влечение к выпивкам фактически связывалось со стремлением к получению удовольствия, обусловленного совместным проведением времени в состоянии опьянения.

То, что у Влада Листьева были свои отношения со спиртным, из которых он вышел победителем, говорит также и о том, что необходимо было находить новые способы общения с людьми.

Вот свидетельство Александра Политковского, одного из друзей Влада Листьева:

— Когда речь заходит о Владе, я об одном сожалею: с той поры, как Влад закодировался, он стал для приятельских застолий потерянным человеком. Помню, как-то собрались хорошей компанией у меня дома — с женами, с семьями, как полагается. Накатили мы бутылочку-другую, на душе сразу потеплело, все расслабились. Все кроме Влада. Он спиртного ни грамма в рот не берет — ни шампанского, ни пива. Вы представляете, каково компании сидеть за одним столом с абсолютно трезвым человеком? Уже и разговор не очень стройный, и все не столько других слушают, сколько сами сказать стараются… А рядом кто-то сидит и трезвым взглядом за тобой наблюдает.