Сергей Семанов - Председатель КГБ Юрий Андропов

Изучение обстановки среди "русистов" показывает, что круг их сторонников расширяется и, несмотря на неоднородность, обретает организационную форму.

Опасность, прежде всего, состоит в том, что "русизмом", т. е. демагогией о необходимости борьбы за сохранение русской культуры, памятников старины, за "спасение русской нации", прикрывают свою подрывную деятельность откровенные враги советского строя".

Затем разговор в пространной записке зашел вдруг обо мне. Потому "вдруг", что был я, лояльным членом партии, твердо полагая, что в России хватит революций, а надо действовать мирно изнутри, осторожно подталкивая власти к постепенным преобразованиям. Речь шла о многоукладной экономике, сильном послаблении в печати, отказе от наступательной имперской политики. В принципе мы нащупывали те пути, по которым позже пошло новое руководство Китая. При осторожных выражениях особую политическую крамолу тут "пришить" было бы довольно трудно. А вот марксистско-интернационалистическую идеологию я публично поносил в устном виде и поелику возможно — в виде печатном. Ничего, сходило с рук, ибо русско-патриотическая идея уже крепко вкоренилась в "массы".

Поясним: отнюдь не в рабочих или студенческих общежитиях обитали эти "массы" — там безоглядно царили футбол-хоккей и детективы. И не в широких слоях средней интеллигенции, которые всегда составляли в России основную часть читателей периодики, но почитывали они тогда "Новый мир" и "Литературку". Нет, мы сознательно ставили цель добраться до души среднего партработника, служащего, чиновника правоохранительных органов, офицеров и генералов армии. Когда добирались до них, имели ощутимый гражданский успех.

То было уже действительно целое движение. Примерно так же полагали в ту пору многочисленные мои друзья и единомышленники, кроме (как теперь мне очевидно, и о ком я когда-то расскажу) сексотов, к нам засланных от предусмотрительного Андропова. Итак, цитируем тот же документ: "В настоящее время и главный редактор журнала "Человек и закон", член КПСС Семанов С.Н. в своем окружении распространяет клеветнические измышления о проводимой КПСС и Советским правительством внутренней и внешней политике, допускает злобные оскорбительные выпады в адрес руководителей государства. По оперативным данным, он пропагандирует необходимость борьбы с государственной властью и заявляет, что кончился "период мирного завоевания душ. Наступает революционный период… Надо переходить к революционным методам борьбы… Если мы не будем сами сопротивляться, пропадем". Вокруг Семанова группируются лица, которые либо разделяют его взгляды, либо не дают ему по разным причинам достойного отпора.

В связи с изложенным представляется необходимым пресечь указанные враждебные проявления с тем, чтобы предупредить нежелательные процессы, которые могут возникнуть в результате деятельности антисоветских элементов, прикрываемой идеями "русизма".

Учитывая эти обстоятельства, Комитет госбезопасности имеет в виду привлечь к уголовной ответственности Иванова A.M. Что касается Семанова, то представляется необходимым рассмотреть вопрос об освобождении его от должности главного редактора журнала "Человек и закон". Решение о его уголовной ответственности будет принято в зависимости от хода следствия по делу Иванова. Одновременно предполагается осуществить профилактические мероприятия в отношении их единомышленников, не склонных к разоружению, и лиц заблуждающихся".

Записка, повторим, была помечена грифом "совершенно секретно", с нею ознакомились, как видно из публикации, только несколько членов Политбюро и Секретарей да их непосредственные делопроизводители. Эти люди давно научились хранить тайну. Конечно, через продолжительное время слухи по Москве поползли, но в годы застоя этих слухов ходило видимо-невидимо.

Что же случилось? Почему редактор популярного, но совсем не чиновного издания оказался под таким ударом? Первое объяснение бросается в глаза: борьба "органов" с "русизмом". Так все и поняли. Замечу, кстати, что приписанная мне цитата является не моими подлинными словами, а извлечением из донесений сексотов. Удар в мою сторону по "русистам" был уже не первым.

В декабре 1980 года без всяких объяснений выгнали с поста главного редактора "Комсомольской правды" В. Ганичева, моего давнего друга и соратника. Тоже за русофильство? Тоже, да не только. Борясь за наведение порядка в стране, мы, оказалось, влезли в самые тонкие кремлевские интриги, где главным действующим лицом стал Андропов.

Ну, об интригах Андропова — в следующей главе, а теперь в последний раз вернемся к сюжету о "русистах" в изложении Минутко. Он цитирует последний раздел записки Андропова на Политбюро, а потом сообщает некоторые подробности. В общем и целом они довольно достоверны: ".В связи с изложенным представляется необходимым пресечь указанное враждебное проявление, с тем чтобы предупредить нежелательные процессы, которые могут возникнуть в результате деятельности антисоветских элементов, прикрываемой идеями "русизма".

Этот недвусмысленный документ, в котором Юрий Владимирович Андропов совершил оборот вокруг оси на сто восемьдесят градусов, закрепил уже проделанную органами государственной безопасности "работу" по разгрому остатков Русской партии.

Тут для современного читателя необходимо сделать вроде бы мелкое, но в данном случае весьма существенное пояснение. Партийный аппарат, созданный еще Лениным и усовершенствованный Сталиным, работал четко и слаженно, руководствуясь незыблемыми правилами. В частности, все входящие в ЦК бумаги, начиная от писем трудящихся и включая записки секретарей обкомов или союзных министров, шли через Общий отдел. В брежневскую пору им руководил бессменно преданный Генсеку К. Черненко. Теперь точно установлено, что Константин Устинович, как и сам Брежнев, подозрительно относился к Андропову и, напротив, втайне сочувствовал Русской партии. Например, помощник Черненко, Иван Петрович Кириченко, неоднократно принимал автора этих строк в своем кабинете в Первом подъезде ЦК и вел довольно откровенные разговоры.

Если бы Андропов направил записку о "русистах" на имя Брежнева, как в иных подобных случаях, она не миновала бы рук Черненко. А в записке Андропова были явные передержки. Например, никогда не был я в посольствах США, Италии, ФРГи Канады, в советских условиях это легко можно было бы проверить. Но Андропов спешил. И он направил свою зловещую записку всем членам Политбюро, только так мог он миновать внимание Черненко и его отдела. Это носило уже характер отчасти провокационный.

Политическая провокация эта была тонко задумана и проведена Андроповым и Бобковым. Когда меня вдруг выбросили из журнала, то все (включая меня самого) полагали, что это мне наказание за вмешательство в кубанские воровские дела, за Медунова, якобы любимца Брежнева…