Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6495 ( № 9 2015)

Совки, изгои, идиоты.

А дальше – только матюги.

...В их скромном подвиге великом

Залог добра грядущих лет!

А время «икс» к священным ликам

Ещё причислит их портрет...

ОНИ И МЫ

Штампуя решенья и даты,

С душой, провалившейся в ад,

ОНИ заседают, где надо,

Присвоив продажный мандат.

Карьерные эти везенья

Окутаны в денежный мрак.

Невидимый Орден презренья

Приколот на модный пиджак.

От них мы по-рабски зависим,

Хоть им наши беды не в счёт.

Дворцы их взмываются к высям

И нефть по карманам течёт...

Хоть ростом не больше напёрстка,

А духом – не выше тюрьмы,

Они – лишь сплочённая горстка...

А Сила несметная – мы!

* * *

Смешной тоске не поддавайся,

Купайся в благодати дня!

Не майся дурью и не кайся,

И не бери пример с меня.

Над суматохой жизни смейся.

Проклятых денег не жалей.

Ешь шашлыки, под солнцем грейся,

От зорь малиновых шалей!

Не подвергай заочной каре

Очередного подлеца.

Смотри, как день веселье дарит

И снег шаманит у лица...

Покуда полдень осиянный

Бушует, как морской прибой,

Расстанься с дурью окаянной

И помирись с самим собой.

Сияет счастьем луч небесный –

Святой привет далёких сфер...

Грешно роптать и бесполезно.

...Нет! Не бери с меня пример...

ЗОЛОТОЙ МИЛЛИАРД

Золотой миллиард – золотую судьбу

Запечатал в свои хромосомы...

Он вселенские горести – видел в гробу!

А из плача – построил хоромы.

За столом торжества восседает кагал.

Теснота у кормящего блюда.

И сибирскую нефть в золочёный бокал

Наливает российский Иуда...

Пошляки от искусства впадают в экстаз,

Продлевая убожество суток.

Бриллиантовой страстью оплачен заказ

На ушах дорогих проституток.

Беспощадные вихри смертей и потерь.

Зная тайные коды и фразы,

Золотой миллиард охраняет, как зверь,

Золотые свои унитазы.

Только зренью мешает виденье вдали.

Там убогие или святые

Пребывают, как мусор, на кромке земли...

...Хоть и души у них – золотые.

Юлия МАМОЧЕВА

* * *

Танцуй под колокола! Танцуй под колокола:

о той, кем была, – как будто куда отбыла

настолько давно, что уже не тоскуешь о береге.

Одними пальцами, дальше – руками обеими,

всем телом,

смятенно,

на деле –

по собственной тени...

и с нею,

и ею –

танцуй под колокола!..

Закрой глаза

и из людной полуденной улицы

танцуй – вкруг своей оси – по своей Руси,

чтоб той, уж намаявшись, взять да и заиюлиться.

Как молишься – полуплача-полукамлая, –

по целой Земле; от Земли же – по кочкам галактик –

вот в этих кедах, вот в этом льняном халате

танцуй под колокола, под колоколами!..

Танцуй на глазах у туристов, ларьков, такси,

и вдруг осознай (но вслух не произноси!),

что тает обрыдлая

суетность

суетно

сует,

что это не ты,

но тобой

бескрайне танцуют;

что солнце на вкус –

действительно

апельсин.

Из окопа

Милая!.. Говорю с тобой – из окопа,

Каждое слово бабочкою выпуская

В мирное, мирное небо твоей души.

То, что – вслух – онемелым никак языком-то;

То, что – огромно, как перезвон пасхальный, –

Сердцем кричу тебе. Слышишь? Оно дрожит.

Нет... Не кричу. Рокочу! – огромной любовью,

В мякиш крошечной жизни зубами вцепясь.

Слышишь ведь: знаю, готовый к любому бою,

Кроме того,

в каком суждено –

...пасть.

Милая, мы четвёртый день под обстрелом!.. –

Эдак поймёшь, отчего пугают огнём.

Густо-седой,

воздух кажется

постарелым –

Чёрт! – точно всякий из нас, ст[?]ну... тонущих в нём.

Чёрт подери!.. Страшно, милая, как ни крепись мы –

Мы, не просившие ни золочёных – на лацканы,

Ни горячих, гремучих, свинцовых – в живот.

Знаешь, я ненавижу... себя – за письма

Тем матерям, чьих безусеньких, недоласканных

Хоронил,

стыдясь того,

что живой.

Братьев! Своих – хоронил в солёную грязь

Словно в бреду – рыдая и матерясь.

Милая... Слева! Славка, наш активист, –

Навзничь! И замер – глазами – пустыми, сурьм[?]яными.

Справа

умолк ничком

под вселенский визг –

Макс.

Из окопа один, как перст, – удивись! –

Нагло, как средний перст, устремлённый ввысь,

Каской-напёрстком торчу. Эх, помру безымянным!..

Слышишь ли?.. Каждый подохнет здесь безымянным!..

Там, наверху, хохочет шальной монтажист,

С нами сроднивший проклятое ремесло.

Тут пред глазами проносится целая жизнь

Между «Ложись!..» и «Господи, пронесло!»

Целая жизнь, что смеётся на мирном ветру...

Ты пред глазами – смеющаяся: «Обними?..»

Нет!.. Не паду!.. Нет – конечно, я здесь – не умру!..

Слышишь меня? Моя милая, милая, ми...

Баллада о цепи

Дева раз пришла к колдуну

И раскрыла тоску одну:

Мол, жених – на войну, а теперь – в плену!

Дай, верну его! Дай – верну!

Затянулся колдун папиросой,

Засмеялся, синеголосый.

– Эх, пленён! То не ложь, не ложь.

Но напрасно оборки-то мнёшь, –

Режет взор, что нож! – Женишка вернёшь:

Силе нет непосильных нош...

Дева плачет словами жаркими:

– Для того и жизни не жалко мне!

Изменился колдун в лице

И надел ей на шейку цепь.

– Эх, тогда, – говорит, – терпи!

Чудо-камень ищи! – говорит, –

Как ударишь им по цепи,

Тотчас золотом та возгорит;

Станет всё тебе – чёрный шёлк,

И вернётся домой женишок!..

Сказка сказывается – дело делается:

Побрела да по свету девица.

Ищет камень по свету безбрежному:

Поднимает и крупный, и крохотный,

Да о цепь, что чугунна по-прежнему,

Каждым бьёт: то со звоном, то с грохотом.

Уж и люди над нею хохочут,

Окликают да рожи корчат.

А иные – камнями в юродивую:

Первый кинул – другие целятся...

Улыбается им при народе она:

Ловит камушки да бьёт о цепь свою!..

Много лет прошло-утекло,

И далёко родное село...

Но гуляет село, пир велик да силён:

Возвратился с войны Семён!

Ест он, пьёт средь односельчан

И не знает, что в дальнем краю

Дура бродит слепая, зачем-то стуча

В цепь свою – в золотую свою.

Ольга ЛИТВИНОВА

Василёк

Что это – я уплываю куда-то вбок,

Или просто поехали двери, автобус «Жизнь»?

День колышет меня, как сорный смешной василёк –

Никому, низачем, – вырастающий во ржи.

Я сама не узн[?]ю, что я цветок,

Буду вырвана, выброшена, как сорняк,

Пропаду ни за что, низачем, просто так,

Если ты не найдёшь, не сорвёшь меня.

Оборот речи

У той самой аптеки стоя, у зимнего фонаря –

Вытащить из кармана твоё «и вам не хворать».

Глядя, как мёрзнет лампочка в нимбе мыльного пузыря –

Лицо своё снегу ветреному подставлять.