Вильгельм Гартевельд - Среди сыпучих песков и отрубленных голов

Но я попал в Коканд в январе, в то время, когда почтенная корпорация кокандских комиссионеров имеет вид сонных мух. К хлопковому сезону, они, конечно, оживляются, и тогда Коканд представляет собой большую мухоловку.

Туземная часть города не очень стара (всего 200 лет), но имеет огромный и богатый азиатский базар чисто восточного характера, где и торговцы и покупатели все сарты.

Город был основан в 1732 году Абду-Раим-бием на болоте, где водилось множество диких кабанов. Это обстоятельство причиняло и причиняет и теперь много горя для самолюбивых местных аборигенов, ибо слово кок по-местному означает свинью и название Коканд — город свиней. Туземцы относят это название не столько к диким кабанам, как к мирным еврейским и армянским комиссионерам…

Я немало погулял по восточному базару Коканда, на котором найдется масса древних и современных произведений Востока. Персидские ковры, старинное оружие, индийские шали, жемчуга и бирюза, редкие ткани, китайский фарфор — все это вы здесь увидите.

Но я проклял восточный способ торговли, отнимающий массу времени и который, обязательно, идет по заведенному этикету.

Я думаю, что русский способ совершать коммерческие сделки в трактирах несомненно восточного (татарского) происхождения.

Англичанин с его «время деньги» возбудил бы здесь смех, зато русская поговорка — «дело не волк, в лес не убежит» у всех Ахметов, Сеидов, Абдулов нашла бы полное сочувствие.

Вот, например, как покупается какая-нибудь вещь здесь на базаре:

В одной из лавок увидал я прекрасный ятаган, лежавший на прилавке между всяким хламом.

Хозяин лавки, старик-сарт, сидел на ковре и в полудремоте похлебывал из пиалы зеленый чай, изредка затягиваясь из стоявшего перед ним неизменного кальяна.

Зная восточный обычай, я, войдя в лавку, первым долгом поклонился ему, он же, плохим русским языком, дал мне понять, что безумно счастлив видеть такого великолепнаго господина, как я. Где-нибудь у нас я просто спросил бы о цене ятагана, но такая наивная прямолинейность здесь не принята, да и не выгодна, поэтому я похвалил ковры, лежавшие тоже на прилавке. (Ковры, между прочим, были плохие и меня нисколько не интересовали).

Сарт тогда сейчас же, с большим участием, начал справляться о моем здоровье и о здоровье моих родных и пригласил меня выпить чашку чая и покурить.

Я сел с ним рядом на ковре и выразил свою радость, узнав, что он и вся его семья живут вполне благополучно. Немного погодя, я (как это полагается), между прочим и невзначай спросил про ятаган. Тут сарт немного оживился и полушепотом сообщил мне, что ятаган этот составляет его гордость и, в то же время, семейную святыню, и что «этим ятаганом сам Худояр-Хан кромсал своих врагов». Тогда я выразил сожаление, что ятаган не продается, но сарт поспешил меня успокоить:

«Я и моя семья никогда не думали, что нам будет возможно расстаться с такой вещью, но на все воля Аллаха, и для такого знатного и богатого чужестранца, как я, он готов пожертвовать не только ятаганом, но и всем, что ему дорого!»

Я горячо поблагодарил благородного старика за его самопожертвование и робко осведомился о цене ятагана.

Старик, вздохнув, назвал мне такую цифру, что я, кажется, закачался и если бы не ухватился за стоящий рядом столик, пожалуй, упал бы на спину. Он потребовал — 300 рублей… Придя в себя, я ответил, что ятаган, по моему мнению, стоит гораздо больше, но перед ним сидит бедняк, обладающий суммой всего в 15 руб.

На этой сумме мы и сошлись.

Мои кокандские приятели, которым я показывал этот ятаган, сказали мне, что я переплатил…

Говорят, что в этом роде совершаются в Коканде и хлопковые сделки.

Так как ни один город Туркестана не обходится без своей местной болезни, то и Коканд не составляет исключения. Почти 25 % жителей болеет зобом.

В «городе свиней» я пробыл всего 4 суток и выехал дальше в Скобелев, иначе говоря, Новый Маргелан.

Скобелев находится очень далеко от вокзала (4 версты), и после изрядной тряски по ужасной дороге, я очутился в гостинице «Боярский двор». Гостиница скверная, но зато очень дорогая. Обедать можно только в известное время, и при этом — скверно. Приезжающих стригут, как баранов. С меня взяли отдельно за постельное одеяло по 50 копеек в сутки…

Скобелев чисто русский город, и туземцев там почти что не видать. Разве только на местном рынке, где сарты торгуют мясом и зеленью.

В городе сосредоточены все областные правительственные учреждения.

Жителей около 20.000 человек. Из них половина страдает местной болезнью, болотной лихорадкой.

Улицы очень широкие, но плохо или совсем не мощеные, и в дождливую погоду непролазная грязь заставляет граждан и гражданок сидеть дома.

При этом извозчиков очень мало и, чувствуя себя господами положения, они горды как испанские гранды и ругаются так, что можно подумать, что они все принадлежат к «крайним правым»…

Дома — все одноэтажные и удивительно скучной, однообразной постройки. Только дом губернатора и Военное собрание в два этажа, причем при доме губернатора есть большой и прекрасный сад.

Вообще, в Скобелеве масса зелени и воды. А последнее — редкость для туркестанского города.

Чудесный парк занимает большое пространство по самой середине города; да и при каждом доме в Скобелеве имеется сад и купальня.

Военное собрание имеет очень хорошую зрительную залу со сценой, и в нем можно недурно и недорого обедать и ужинать.

Но нет розы без шипов!

Шипы Военного собрания изображают гг. распорядители из военных.

Они крайне заносчивы и смотрят на бедных штатских, как на существа низшей породы.

Несмотря на то, что я попал в Скобелев как раз на масленицу, редко где я испытывал такую скуку, как там.

Насколько Коканд кипит жизнью, настолько Скобелев похож на огромное кладбище, причем похоронные обряды совершаются в Военном собрании, в штаб-квартире скуки и уныния.

И я был рад, когда испанский гранд, переодетый извозчиком, повез меня, спустя пять дней, на вокзал и я очутился в вагоне по дороге в Андижан.

Андижан, по своему официальному положению, является лишь уездным городом Ферганской области, но жизни в нем куда больше, чем в Скобелеве, да и по количеству населения (50.000) он превышает его.

Это, конечно, происходит от того, что Андижан является центром земледельческого района с могучими полосами леса и, кроме того, в его уезде находятся лучшие хлопковые плантации края.