Евгений Норин - Крепость Славянск

Тем не менее, упорная оборона Славянска выиграла для Новороссии главное — время. Как вскоре выяснилось, драгоценные недели не были потрачены зря. Новороссия успела сформировать достаточно многочисленные отряды, которые вскоре сумели нанести украинским войскам ряд тяжелейших поражений.

За время осады была вскрыта российско-украинская граница, через которую начали просачиваться вооружение и снаряжение. Удалось захватить достаточно большое количество воинских частей вооруженных сил Украины, включая крупные склады. Несомненно, если бы гарнизон Славянска каким-то образом оказался разбит, например, в мае, дальнейшие операции украинских войск развивались бы куда легче. Как показал опыт Мариуполя, небольшая и недостаточно тренированная группа ополчения могла пасть жертвой даже какого-нибудь откровенно убогого батальона «Украина», чьи солдаты больше походили на гангстеров, но которых было попросту слишком много. Теперь же «Збройным силам» пришлось медленно пробиваться через упорно защищаемые неплохо вооруженными людьми города. Кроме того, «славянцы» стали своего рода гвардией сил Новороссии. В дальнейшем отряды, закалившиеся в огне осады, сыграли серьезную роль в контрнаступлении ополчения. Ветераны Славянска самым активным образом участвовали в битвах, окончившихся крупнейшими победами повстанцев: они участвовали и в запирании украинских войск в мешке восточнее высоты Саур-Могила, и в тяжелых боях за Шахтерск, и в окружении крупной группировки незадачливых «антитеррористов» под Иловайском.

Вчуже оборона Славянска выглядит изумительно. Отряд, никогда не достигавший и двух тысяч штыков и вооруженный на старте только тем, что может унести на себе пехотинец, два с половиной месяца удерживал небольшую агломерацию, имея против себя армию, обладающую всем спектром боевой техники и на порядок превосходящую числом, и в итоге ушел при умеренных собственных потерях. Причины остается искать в качественном составе борющихся сторон. Основу украинского контингента составляли солдаты-срочники с низким уровнем подготовки и боевого духа. Добровольческие подразделения были более прочих готовы сражаться, но по тактическим навыкам не отличались в лучшую сторону от обычных мотострелковых или десантных частей.

Офицерский же состав украинских войск составляли люди, четверть века служившие в условиях, когда война не выглядит действительно вероятной. Учитывая, что они успешно торговали с ополченцами оружием, зато не сумели наладить ни взаимодействие подразделений, ни разведку, приходится признать: ролевой моделью и образцом для подражания для значительной части украинского офицерского корпуса стал карикатурный советский прапорщик.

Наличие у некоторых прапорщиков генеральских звезд на погонах не меняло сути дела: значительная масса украинских офицеров в боевых условиях продемонстрировала смесь безответственности и некомпетентности. Эти люди совершили массу ошибок, регулярно оказываясь бессильными перед самыми элементарными средствами борьбы. На украинской войне мы видели вертолеты, не удосуживающиеся использовать тепловые ловушки, офицеров, устраивающих опорные пункты по образу и подобию цыганского табора без окопов и часовых, генералов, доставляющих солдат самолетами в аэропорт, вокруг которого засели ополченцы с ПЗРК в руках, и т. д. и т. п. На противной же стороне в Славянске действовали люди, руководимые офицерами с реальным богатым боевым опытом, причем как командиры, так и солдаты состояли не из насильно согнанных по повестке и призыву срочников, а из добровольцев, то есть по умолчанию лучше мотивированных воинов. Украинской стороне дорого обошлись двадцать три года игнорирования нужд собственной армии и превращения ее в рассадник коррупционеров, торгующих обороноспособностью своего отечества будто китайскими штанами. Здесь, конечно, следует заметить, что было бы величайшей ошибкой презирать украинских солдат. Славянск стал местом, где набили шишки и приобрели бесценный опыт боев не только ополченцы, но и их противники. Так или иначе, украинских солдат и младших командиров обучал лучший педагог — реальный опыт боев. И печальная судьба бронегруппы ополченцев, погибшей при прорыве, ясно демонстрирует наличие хороших солдат по украинскую сторону фронта. С другой стороны, сейчас трудно сказать, были ли сделаны какие-либо выводы из происшедшего украинскими военными высшего ранга. Невысокий уровень квалификации эти люди продемонстрировали не только во время осады Славянска, но и после ее завершения.

Если в конце мая и июне командование осаждающих войск все-таки методом перебора подобрало правильное решение славянской проблемы, то наступления июля и августа выглядели потрясающим воображение надругательством над оперативным искусством. Нарва может быть превращена в Полтаву, но для этого все-таки требуется осознание собственных ошибок и тщательная работа над их устранением. О боевых действий в августе-сентябре 1943-го года советский Южный фронт израсходовал около 110 тысяч снарядов того же калибра. На тот момент Южный фронт насчитывал порядка трехсот тысяч солдат, а в августе и сентябре он проводил две крупные операции на Миусе и имел против себя двухсоттысячную немецкую Шестую армию. Как тогда, так и под Славянском 122-мм снаряды составляли одну из основных «статей расхода» боеприпасов. Если соответственно уменьшить масштаб, приходится признать, что уровень огневого воздействия на периметр обороны Славянска примерно соответствует уровню крупных боев Второй мировой войны.

5 июля украинские военные, приготовившиеся к последнему решительному штурму, обнаружили, что воевать в Славянске не с кем. Еще в ночь на 5-е число на окраине шел ожесточенный бой, а теперь город был пуст и сопротивление оказывали только небольшие разведывательно-диверсионные группы в окрестностях. Пуста была Семеновка, пуст Краматорск, покинуты позиции в самом Славянске.

Днем украинские войска осторожно вошли в города, подняв желто-голубые знамена над Славянском и Краматорском. Осада, стоившая стольких трудов и крови, наконец, завершилась.

Если в конце мая и июне командование осаждающих войск все-таки методом перебора подобрало правильное решение славянской проблемы, то наступления июля и августа выглядели потрясающим воображение надругательством над оперативным искусством. Нарва может быть превращена в Полтаву, но для этого все-таки требуется осознание собственных ошибок и тщательная работа над их устранением. Операции ВСУ после Славянска не дали ни малейшего повода заподозрить украинских генералов в готовности учиться на ошибках и даже заставили часть украинского общества предполагать «зраду», предательство в штабах.