Владимир Корнилов - Донецко-Криворожская республика: расстрелянная мечта

Одним из мощнейших мобилизационных центров ДКР стал Центральный штаб Красной Армии в Донбассе (сокращенно — Центроштаб). Он был создан еще 4 декабря 1917 г. как Центральный штаб Красной гвардии Донбасса. В начале марта 1918 г. данная структура была слита с коллегией Центрального военно — революционного комитета бассейна и сконцентрировала, таким образом, в одном органе военную и гражданскую власть в крае. Решением Совнаркома ДКР от 26 февраля этот орган был переименован в Центроштаб Красной Армии в Донбассе с центром в Юзовке (ныне — Донецк), при нем было создано 9 отделов, главными из которых стали организационно — агитационный, мобилизационный, а также отдел формирования и обучения [789] Там же. .

Источник: диссертация В. Ревегука

27 февраля Центроштаб бодро телеграфировал на места: «Штаб взял на себя организацию Красной армии. Немедленно и энергично беритесь за дело» [790] ЦДАВО. Фонд 1822. Опись 1. Дело 4. Листы 18–22. . Стоит обратить внимание на дату— как известно, официальной датой создания Красной армии советской России считается 23 февраля 1918 года. То есть в ДКР армия формировалась одновременно и параллельно общероссийской.

Центроштаб действовал настолько энергично, что позже некоторые мемуаристы ошибочно приписывали ему функции основной военной структуры в ДКР. В то время как штаб фактически функционировал на положении губернской структуры Чрезвычайного штаба Донецкой республики [791] Ревегук, стр. 141. . С 8 марта при Центроштабе в Юзовке начала выходить газета «Донецкий пролетарий» (не следует путать с харьковской одноименной газетой), которую выпускал глава издательского отдела Центроштаба Ш. Грузман, сыгравший значительную роль в мобилизации рабочих Донбасса.

В своей мобилизационной деятельности руководство Донецкой республики старалось строго следовать указаниям из российских столиц — соответственно, сначала из Петрограда, а потом из Москвы. 4 марта нарком ДКР И. Кожевников в ходе беседы по прямому проводу со Смольным получил известия о подписании за день до этого Брестского мира между Россией и Германией. Собеседник Кожевникова подчеркнул неясность ситуации с границами и с месторасположением советских войск. Он заявил, что боевые действия «на фронте от Петрограда до границы Украины» приостанавливаются, но советские отряды «остаются на месте в полной боевой готовности до новых директив» и до ратификации (или же нератификации) договора. Смольный дал понять, что в данный момент главное — выиграть время. При этом, несмотря на неясность дальнейших планов немцев, Петроград дал вполне четкие указания руководству ДКР относительно дальнейших действий, в том числе в тылу врага: «Советуем вам готовиться всеми силами, организовывать партизанские отряды, подрывные группы, взрывать мосты, шоссейные дороги, вывозить хлеб на восток немедленно, а чего нельзя вывести — сжигать дотла. Не нужно ждать появления немцев, устремляйтесь сами вперед навстречу врагу и взрывайте все дороги. Первое дело — остановить врага и затруднить его продвижения, второе дело — залить деревни воззваниями, призывающими против новотатарского ига, создаваемого германскими бандитами» [792] Донецкий пролетарий, 6 марта 1918 г. .

Как видно из этого послания, в Петрограде, в отличие от Харькова, особых иллюзий по поводу дальнейших планов немцев не питали. При этом советское руководство России и не намеревалось изначально, подписывая Брестский договор, останавливать боевые операции против немцев. Даже учитывая возможность выхода за пределы не только Украины, но и ДКР, Смольный намеревался развернуть широкую партизанскую борьбу в тылу германской армии. Самое поразительное, что подобные телеграфные переговоры в те времена запросто могли быть в тот же день опубликованы в прессе. В наши дни «открытого общества» такая откровенность была бы невозможна.

Получив и обнародовав столь откровенные директивы из российской столицы, руководство ДКР устами «Донецкого пролетария» так же откровенно сообщило населению своей республики, что не намерено выполнять приказ о демобилизации, так как этот приказ «не может быть приложен к политической конъюнктуре Южной России, ибо подчинение этому приказу обозначает самоубийство всего пролетариата Донецкой Республики, уничтожение всех боевых сил нашей Советской власти». Газета провозглашала: «Каждую пядь земли, каждый клочок нашей территории мы должны защищать с яростью льва, с гневом неумолимой борьбы». Правда, тут же жителей столицы ДКР успокаивали: «Непосредственная опасность Харькову не угрожает. Вопрос об осаде его является, в крайнем случае, при абсолютно плохом обороте вещей, вопросом нескольких недель». Задача перед создаваемыми частями армии ДКР формулировалась более чем забавно: «Противопоставить реальную силу, мощное противодействие беспорядочному наступлению гайдамацких шаек» [793] Донецкий пролетарий, 7 марта 1918 г. .

Трудно сказать, насколько автор этих слов был искренен, выражая надежду на то, что даже при худших раскладах «беспорядочное наступление» противника будет остановлено на подступах к Харькову. Скорее всего, подобные заявления делались с целью хоть как — то успокоить население, прекратить начавшуюся в городе панику. Во всяком случае, энергичные мобилизационные и эвакуационные усилия властей ДКР свидетельствовали о том, что они изначально готовились к гораздо более худшему сценарию, хотя и не оставляли надежд на то, что немцы не пойдут в пределы ДКР.

28 февраля Руднев выступил с докладом об организации военного дела на областном комитете ДКР. Он сообщил руководству республики: «При Народном Комиссариате по военным делам создается коллегия по формированию и обучению добровольческой социалистической рабоче — крестьянской армии. Все военные отделы губернских и уездных Совдепов устраивают Бюро записи добровольцев в Социалистическую Красную армию». Руднев подчеркнул, что набор солдат происходит исключительно на добровольной основе «по рекомендации революционных организаций». При обсуждении доклада Рубинштейн потребовал «не создавать искусственных преград для тех, кто желает защитить дело революции». Кроме того, он предложил ввести для солдат «отличительные знаки», разрешить «открытое ношение оружия» и соблюдать «правила войны» [794] Донецкий пролетарий, 3 марта 1918 г. . Учитывая, что всего через четыре дня тот же Рубинштейн будет настаивать на плане объявления Харькова «открытым городом» и на прекращении сопротивления немцам, позицию меньшевиков последовательной назвать трудно.