Владимир Корнилов - Донецко-Криворожская республика: расстрелянная мечта

Говоря об освоении Донбасса и темпах этого освоения, защитник екатеринославских евреев г-н Слиозберг писал: «Такие поселения вырастали прямо как грибы в местностях, где начинали развиваться чисто американским темпом [ну модно было тогда темпы индустриализации сравнивать с Америкой. — Авт .] новые отрасли промышленности, как, например, горная промышленность в Донецком бассейне, в Екатеринославской губернии, в Криворожском районе. Лучшим примером может служить… Юзовка… Местность быстро оживилась и получила характер селения, невиданного до того в России» [66] Слиозберг, стр. 135. .

Темпы роста населения в промышленных регионах Юга России зашкаливали все мыслимые показатели. В период с 1897–го по 1914 год Екатеринославская губерния была абсолютным лидером в России по приросту числа жителей — 63,5 % всего за два десятилетия! Для примера, население Киевской губернии в эти же годы выросло на 34,7 %, Петербургской — на 48,5 %, Московской — на 47,3 % [67] Рашин, стр. 44–45. .

Как это ни парадоксально звучит, но развитию региона способствовала Первая мировая война. Да — да, когда вся империя трещала по швам и задыхалась от нараставших финансово — экономических проблем, вызванных войной, экономика Юга России и особенно Донбасса резко набирала обороты. Так, меньшевик Цукублин на IV съезде Советов Донецко-Криворожского бассейна (того самого съезда, на котором было провозглашено создание ДКР) заявил, что вся металлургия края была «приспособлена к войне»: «Война представляла для нас чрезвычайно емкий рынок» [68] Стенограмма IV Съезда Советов Донецкого и Криворожского районов. . Когда прифронтовые губернии начали пустеть ввиду массового оттока беженцев, именно эти же обстоятельства привели к тому, что промышленные районы Юга, ставшие оплотом всего военно — промышленного комплекса России, начали еще быстрее расти — ив экономическом смысле, и в демографическом.

Особенно это сказалось на Харькове, куда начали стекаться люди и даже целые предприятия из Западной России. Если еще в 1861 г. население этого города насчитывало 50 тыс. человек, то в 1917 г. там обитало уже 382 тысячи (см. диаграмму). То есть рост населения чуть больше чем за полвека составил более 600 %! К 1915 г. Харьков был восьмым городом империи по числу жителей. Значительную долю роста обеспечили беженцы, спасавшиеся в Харькове от войны. В 1917 г. их официально числилось около 50 тыс. человек. Причем немалая часть из них были беженцами из Галиции, на что стоит обратить особое внимание — в дальнейшем это обстоятельство сыграет значительную роль в украинизации Харькова и прилегавших территорий [69] Мачулин, стр. 13; Багалей, Миллер, т. 2, стр. 114–180. .

Завод ВЭК до эвакуации его из Риги в Харьков

В 1917 г. приезжие приняли самое живое участие в политической жизни региона. Особенно значительным было влияние рабочих эвакуированного туда в 1915 г. из прифронтовой Риги крупного предприятия «Всеобщей электрической компании» (ВЭК, или ВКЭ) — ныне Харьковский электромеханический завод.

Одновременно в Харьков был переведен из Варшавы крупный машиностроительный завод «Герляхи Пульст». За ними потянулась вереница более мелких фирм из Польши и Прибалтики, которые свое «западное» происхождение даже использовали для рекламы. Вот характерное для Харькова 1914–1917 гг. объявление: «"М. Буцлер и К°” — латышское предприятие, эвакуированное из Риги, — фабрика фотографических пластин и принадлежностей» [70] Весь Харьков, стр. 152. .

Только с переездом ВЭК (всего понадобилось 1470 вагонов, чтобы перевезти все имущество промышленного гиганта тех времен) Харьков пополнился тремя тысячами прибалтийских рабочих разных национальностей (для сравнения — всего — то за десяток лет до этого в Харькове в общей сложности насчитывалось 16,7 тыс. пролетариев) [71] Плотичер, стр. 17. . Латышские рабочие ВЭК сыграли колоссальную роль в большевизации Харькова, а сам эвакуированный завод стал базой для социалистической пропаганды в крае.

Туда же, в Харьков и Донбасс, с началом Первой мировой войны эшелонами свозились военнопленные всех национальностей — немцы, чехи, словаки, галичане, венгры. Ввиду нехватки рабочих рук, вызванной массовой эвакуацией на фронт, военнопленные активно использовались на различных предприятиях, врастали в быт и общественную жизнь края. По данным Антонова — Овсеенко, на шахтах Донбасса к началу гражданской войны работали 51 тыс. австро — германских военнопленных, на сельхозработах в крае было задействовано до 38 тыс., в иных отраслях и на пунктах размещения находилось до 13 тыс. пленных [72] Антонов — Овсеенко, т. 2, стр. 46. .

Католический собор в Харькове на ул. Гоголя

К 1917 году Донецкий и Криворожский бассейны, и до войны считавшиеся «русской Америкой», вбирающей в себя людей всех культур и национальностей, стали еще более интернациональными и космополитическими. Поляки организовали в Харькове при римско — католическом соборе на улице Гоголя, 4 собрание «Польский дом» (затем назывался польским клубом «Проминь»), а сразу после Февральской революции начали издавать свою газету «Jednosc Robotnicza». В городе функционировало множество польских организаций и несколько политических партий.

После революции латыши, прописавшиеся в Харькове, также стали издавать свои листовки на родном языке, в местных газетах появилась реклама на латышском. В дни функционирования Донецко-Криворожской республики латышские рабочие организации Харькова проявили значительную активность по формированию красных отрядов.

Между двумя революциями 1917 года немецкие военнопленные, находившиеся в Харькове, создали целый ряд своих организационных структур, включая Немецкий центр при местном комитете РСДРП(б). Тот еженедельно устраивал агитационные собрания немецких пленных (в какой еще стране мира такое можно было представить!) на Конной площади в Харькове — ныне площадь Восстания [73] Большевистские организации, стр. 404–405. .

В Донецкий бассейн стекались представители различных национальностей, создававших невероятное смешение народов и племен. В 1917 г. никого не удивляло наличие активно действовавшей в Луганске ячейки армянской партии «Дашнакцутюн» или обилие китайских горняков на шахтах Юзовки. «Донбасс был Америкой для бедного человека… — пишет американка МакКаффри. — Донбасс имел репутацию края возможностей, где смелый сильный человек мог заработать хорошие деньги» [74] Там же, стр. 426; McCaffray, стр. 98. .