Борис Березовский - Искусство невозможного (в 3-х томах)

Первая — это возобновление крупномасштабной войны в Чечне, войны абсолютно бесперспективной, не имеющей военного решения.

Вторая ошибка — слом складывавшейся в России структуры демократической власти, концентрация в своих руках всей политической власти в России. Он разрушил Совет Федерации, а судебная система так и не была создана за все это время. Дума стала послушным инструментом исполнительной власти; таким образом, вся

власть на уровне горизонтали — законодательная, исполнительная, судебная — сосредоточилась в одних руках, руках президента.

То же самое Путин сделал и по вертикали, упразднив распределение власти между центром и регионами, губерниями и местным самоуправлением. Своими законами, проведенными через Думу, Путин получил право снимать избранных губернаторов, избранных мэров столиц регионов и дал губернаторам право снимать избранных руководителей, стоящих по вертикали ниже губернаторов. Таким образом, он нарушил важнейшее правило демократического государства: не имеет права снимать тот, кто не назначал. Если избрал губернатора народ, то только народ через своих представителей (губернская Дума) может снять этого человека. Вспомним новую историю Соединенных Штатов, когда Кеннеди ввел десегрегацию в школах и когда некоторые южные штаты не подчинились решению президента. Кеннеди не снимал губернаторов — он просто принудил их выполнять решение федеральной власти, послав туда внутренние войска.

Теперь Путин пытается подмять под себя так называемую четвертую власть — средства массовой информации, и это — его четвертая стратегическая ошибка. Здесь все достаточно просто, поскольку 90 процентов политического влияния в России имеют три национальных телевизионных канала: РТР, ОРТ и НТВ. Сначала была попытка поставить под государственный контроль НТВ, затем

— ОРТ, пока из этого многое не получилось, но я могу с уверенностью сказать, что если это получится, то проблема свободы слова в России будет «решена».

Все сказанное вовсе не означает, что ситуация безнадежная: я считаю, что в России за 10 лет накоплен колоссальный потенциал свободы, такого потенциала свободы в России не было никогда. И люди просто так не отдадут ту интеллектуальную власть, которую они получили. При этом, конечно, я хочу подчеркнуть еще раз, ситуация крайне сложная. Россия в очередной раз оказалась на перепутье. Один путь — тот, на который встал новый президент, совершенно очевиден: авторитарная власть плюс рыночная экономика. Конечно же, это в России не сработает, поскольку Россия — страна максималистская, и, естественно, она скатится к авторитарности не только в политической системе, но и в экономической. Эклектика долго продолжаться в России не сможет.

Единственный реальный и естественный путь для России — либеральный, с либеральной политической системой и либеральной (рыночной) экономикой.

Россия развивается стремительно, и за самое короткое время — я оцениваю его максимум в полгода — станет ясно, по какому из двух путей Россия пойдет дальше.

Теперь готов ответить на ваши вопросы.

— Борис Абрамович, какую цель вы преследуете, выступая перед русскоязычной комьюнити Нью-Йорка?

— Я преследую несколько целей, не буду все их перечислять. Одна из них, может быть, главная — рассказать о моем личном понимании того, что происходило в России. И сделать мне это хотелось перед людьми, которым судьба России небезразлична. Я уверен, что отношение к эмигрантам при Путине ли, при другом президенте в корне изменится. Оно станет, безусловно, лучше, качественно лучше, чем раньше. Не знаю, много ли значило и значит для вас это изменение, потому что вы можете прожить самостоятельно, даже не интересуясь тем, что происходит в России. Но и конкретно от вас будет зависеть то, как будет относиться Россия к тем, кто ее покинул навсегда. Одновременно, мне кажется, именно вы будете играть колоссальную роль для поддержания хороших отношений России с великой державой — Америкой. До тех пор, пока вы все были предателями, изменниками Родине, или, как тогда говорили, — Родины, это была одна ситуация. Сейчас, что бы ни происходило в России, ее отношение к вам, эмигрантам, уже не изменится на противоположное. И мне хотелось вам об этом сказать. К сожалению, мне не удалось убедить ни Степашина, ни Путина в том, что это — главный импульс, который они должны были послать живущим вне России.

— Вы поддерживали Путина в его предвыборной кампании, сейчас находитесь в оппозиции к нему. Не кажется ли вам, что негативное отношение Гусинского к Путину с самого начала было более верным?

— Я считаю, что позиция Гусинского в последней предвыборной кампании была качественно хуже той, которую занимал я. Предлагаю вернуться к тому времени и проанализировать то, что происходило. По существу, мы оказались перед выбором. Я не хочу сказать, что выбор 2000 года был равнозначен выбору 1996-го: между Зюгановым и Ельциным, а по существу — между движением назад и движением вперед. Но выбор-2000 был близок к тому: альтернативой Путину был Примаков. Примаков, который открыто сказал, что готовит в тюрьмах 94000 новых посадочных мест для предпринимателей. Он даже бравировал этим. Примаков, который в случае прихода к власти обещал пересмотреть итоги приватизации, а это

означало начало гражданской войны в России, и ясно почему: отбирать сегодня будут не у государства, как в начале приватизации, а у конкретных людей, как в 1917 году. Эта конкретная позиция Примакова не оставляла никаких сомнений в том, что он именно так будет действовать. Я уже говорил, что Ельцин и вся его команда искали выход из этой ситуации, предпринимая лихорадочные шаги. И сегодня, разочаровавшись в Путине, я считаю, что все-таки он — лучший выбор, чем предложенный другой стороной. Позиция Гусинского как раз и состояла в поддержке блока Лужкова — Примакова. Я считаю, что то, что делает Путин, — так неуклюже и поэтому так явственно — Примаков сделал бы очень аккуратно. Мы бы даже не заметили, как проснулись бы в другой стране. Примаков сделал бы это основательно, надежно, поскольку он — умудренный политик, политик прошлого времени. Поэтому он, собственно, проиграл выборы, но если бы он пришел к власти, я считаю, ситуация была бы необратимой. При Путине, несмотря на то что он уже совершил, ситуация не представляется мне катастрофической. Выход существует, надо просто нашу волю противопоставить другой. Все ведь зависит от воли. Мне не нравится, как сегодня действует власть: агрессивно, отвязанно. Но те здоровые силы, которые возникли в обществе за 10 лет, в состоянии, я считаю, дать отпор антидемократическим устремлениям власти. Главное, что люди перестали бояться. Власть агрессивна, но люди уже не боятся вставать в открытую оппозицию.