Владимир Казарезов - Самые знаменитые реформаторы России

Государственный совет, как высшая законодательная палата, по существу начинал свою деятельность с чистого листа. Предшествующего опыта не было. И Столыпин, как скульптор, лепил этот орган в соответствии со своими представлениями о его предназначении.

Условно схему государственной власти того времени можно было представить таким образом: слева — Дума, справа — Государственный совет, в центре — премьер-министр, над ними — царь. Если Дума была опасна чрезмерным радикализмом, пафосом потрясения основ, то совет — консерватизмом, заторможенностью, боязнью каких-либо перемен. Если бы не Столыпин с его железной волей, государственной мудростью, высокоразвитым чувством долга и ответственности, эти учреждения могли бы взаимно уничтожить друг друга, ввергнув страну в хаос. Поэтому премьер терпеливо работал с обеими палатами, используя все лучшее, что в них было, на благо России.

На первом этапе деятельности в качестве премьера у Столыпина было больше проблем с Думой, чем с Государственным советом. Депутаты, особенно первого и второго созывов, были в большинстве своем настроены радикально, сотрясали основы, не думая о последствиях. Напротив, члены совета, преобразованного в революционном 1906 г., выражавшие волю правящих классов, смотрели на Столыпина как на своего спасителя.

Но прошло несколько лет, Россия успокоилась, с Думой у правительства наладился нормальный диалог, и теперь уже члены Государственного совета стали фрондировать по отношению к премьеру. Особенно ярко это проявилось при обсуждении вопроса о введении земства в западных губерниях. Предложения Столыпина на этот счет сводились к тому, что в юго-западных областях можно и нужно было вводить принципы земского самоуправления, а в северо-западных, где помещиками были в основном поляки, пока воздержаться. Он предлагал организовать переселение в эти области русских крестьян, а уж потом проводить земские выборы. Очевидно, находясь под впечатлением успехов переселения из центральных губерний в Сибирь и Степной край, Столыпин полагал, что это будет несложно и применительно к западным, в том числе прибалтийским областям.

Не будем обсуждать правомерность и целесообразность предлагавшейся правительством акции. Наверное, далеко не все здесь бесспорно. Для нас этот сюжет важен для понимания новых взаимоотношений между Столыпиным и Государственным советом, обозначившихся в 1910 г. Премьер легко провел законопроект через Думу и споткнулся на Государственном совете, где ему было отказано. Он пригрозил отставкой, и царь распустил на время Государственный совет, чтобы единолично утвердить предложение Столыпина.

Проблема централизации власти всегда стояла в России очень остро. Именно Столыпину пришлось ею заниматься. Его позиция была твердой и принципиальной. Выступая перед депутатами Думы, в ответ на требования о децентрализации он сказал:

«Тут говорилось о децентрализации. Представитель Царства Польского говорил о необходимости для правительства, особенно в теперешнюю минуту, черпать силу не в бюрократической централизации, а в том, чтобы привлечь местные силы к самоуправлению, с тем чтобы они заполнили тот пробел, который неизбежно скажется у центральной власти, опирающейся только на бюрократию. Прежде всего скажу, что против этого правительство возражать не будет…» Но вместе с тем он предупреждал, что «…децентрализация может идти только от избытка сил. Если же этой децентрализации требуют от нас в минуту слабости, когда ее хотят вырвать и вырвать вместе с такими корнями, которые должны связывать всю империю, вместе с теми нитями, которые должны скрепить центр с окраинами, тогда, конечно, правительство ответит: нет!».

Что касается низших административных звеньев, то Столыпин безусловно выступал за передачу им прав самоуправления. Здесь, в отличие от проблем центральной власти, ему не нужно было начинать с нуля. Более или менее эффективная система местного самоуправления (земства) существовала в России еще со времен Александра II. Столыпин высоко ее ценил и стремился обе палаты — Государственную думу и Государственный совет — сделать похожими на земство в смысле направленности на конкретные нужды народа, а не на политиканство. Он развивал и саму систему земств. В частности, добивался распространения ее на губернии, где земств не было, формирования земских структур на уровне волостей.

Он снял многие ограничения, введенные при Александре III, отменил контроль чиновников за расходованием земских средств и право губернатора утверждать выборных гласных, ввел систему государственных дотаций на развитие образования, борьбу с пожарами и эпидемиями, и что особенно важно — на всестороннюю поддержку крестьянских хозяйств.

Новые идеи Столыпин черпал и «обкатывал» на регулярно проводимых Всероссийских земских съездах, во время многочисленных встреч с представителями земств из самых разных мест. Его отношения с органами самоуправления, поначалу, как правило, напряженные, очищаясь от политизации, постепенно перешли в рабочее, конструктивное русло.

Немало внимания Столыпин уделял и рабочему законодательству. Аграрная реформа способствовала, наряду с бурным ростом промышленности, мощному притоку рабочей силы в города. Рабочие никак не были защищены от произвола хозяев по таким важнейшим вопросам, как уровень зарплаты, продолжительность рабочего дня, условия труда и т.п. На этой почве регулярно вспыхивали конфликты, волнения и забастовки.

Менее чем через год после назначения на должность главы правительства Столыпин выступил перед депутатами Государственной думы с целой программой, касавшейся «широкого содействия государственной власти благосостоянию рабочих и… исправления недостатков в их положении». Он был убежден, что «реформа рабочего законодательства должна быть проведена в двоякого рода направлениях: в сторону оказания рабочим положительной помощи и в направлении ограничения административного вмешательства в отношения промышленников и рабочих, при предоставлении как тем, так и другим необходимой свободы действий через посредство профессиональных организаций и путем ненаказуемости экономических стачек».

Представить рабочим и работодателям право самим улаживать отношения между собой для монархической России было делом не менее революционным, чем введение парламентаризма. И хотя легализация профсоюзов началась еще до вступления Столыпина на пост премьера, первоначально не предполагалось признавать права рабочих на забастовки. Столыпин сумел этого добиться.

Понимая, что далеко не все вопросы могли быть решены работодателями и рабочими самостоятельно, премьер предлагал Думе принять законы, которые бы обеспечивали «государственное попечение о неспособных к труду рабочих, осуществляемое путем страхования их в случае болезни, увечий, инвалидности и старости».