Эдвард Люттвак - Стратегия. Логика войны и мира

Некоторый рост технической эффективности может быть достигнут за счет использования лучших материалов или лучшего дизайна деталей в пределах установленной формы или даже за счет небольших усовершенствований внутренней работы машины. Именно благодаря подобным процессам современные грузовики могут перевозить груз большего тоннажа, чем их предшественники двадцатилетней давности, при равной исходной цене и при большем расходе горючего у последних, а хорошо отлаженные двигатели способны дать большее число лошадиных сил, чем плохо откалиброванные.

Однако более существенное повышение эффективности обычно требует внедрения новых инженерных решений. Иногда этого добиваются, применяя другие научные принципы. Так обстоит дело с текстовыми процессорами на компьютерной основе которые гораздо эффективнее электрических пишущих машинок, а те, в свою очередь, были эффективнее своих механических предшественниц.

Но в остальном резкого повышения эффективности можно добиться лишь тогда, когда какое-то многофункциональное оборудование, способное выполнять множество действий с разной степенью эффективности, заменяется специализированным механизмом, делающим что-то одно, но с несравненно большей эффективностью. Так, консервные ножи открывают банки с гораздо меньшим усилием, чем ножи универсальные, а автопогрузчики с вильчатым захватом укладывают ящики куда эффективнее, чем значительно более дорогие многофункциональные передвижные краны.

Стремление к высокой эффективности посредством узкой специализации сыграло значительную роль в современном развитии военной технологии. То и дело новые высокоспециализированные виды оружия сулили заманчивую перспективу победы над гораздо тщательнее разработанными и более дорогими вооружениями, универсальными во многих смыслах, но все же уязвимыми для одного-единственного действия, которое можно совершить специальным оружием. Например, к началу 1870-х годов казалось, что комбинация только что изобретенных самодвижущихся торпед [31] Самодвижущаяся торпеда Уайтхеда была продемонстрирована в Фиуме (Австро-Венгерская империя, ныне Риека в Хорватии) в январе 1867 года; Королевский ВМФ Великобритании провел испытания в 1869 году, приобрел торпеды в 1870 году, а права на их производство — годом позже. fitzsimons, Bernard (изд.). Encyclopedia of 20th Century Weapons and Warfare («Энциклопедия вооружений и военного дела XX века»). Vol. 23. Р. 2508. Далее цитируется как WW. с приспособленными для их запуска быстроходными паровыми катерами дает возможность весьма эффективно поражать дорогостоящие линкоры, на которых тогда основывались военно-морские силы. Линкоры, построенные именно для того, чтобы сражаться с другими крупными военными судами, были вооружены длинноствольными крупнокалиберными пушками. Стволы этих пушек нельзя было опустить достаточно низко, чтобы поразить торпедные катера, приближавшиеся под покровом ночи и обнаруживаемые только в самой непосредственной близости. Кроме того, океанские торпедные катера представляли собою малую и подвижную мишень, поразить которую было очень трудно. К тому же тяжелой броней, из-за которой линкоры были столь дорогостоящими и устрашающими, в то время покрывали в основном палубы и надстройки, чтобы защититься от навесного бронебойного огня с других кораблей, снабженных крупнокалиберными пушками; поэтому взрывы зарядов торпед, направляемых на незащищенные части ниже ватерлинии, могли оказаться убийственно эффективными.

Вывод, к которому следовало прийти, казался вполне очевидным: с появлением торпедного катера дорогостоящий линкор стал фатально уязвим, и нужно было, преодолев инертный консерватизм, строить ВМС на новой и более экономичной основе. Такие доводы приводила «Молодая школа» военно-морских офицеров (франц. Jeune Ecole), влиявшая на военно-морскую политику Франции с 1880-х годов [32] См. Masson, Philippe. Histoire de la marine («История ВМФ»), 1983. Vol. 2. и нашедшая поддержку даже в британском королевском ВМФ, а также среди служащих менее мощных флотов, у которых было больше причин приветствовать отмену линкоров.

Изобретение передвижных кранов не вылилось в отрицание достоинств автопогрузчиков с вильчатым захватом, да и ножи не были видоизменены ради того, чтобы оспорить преимущество консервных ножей в их единственной функции. Но ни первый, ни второй пример не относятся к парадоксальной области стратегии, где любое действие может вызвать сознательное и творческое противодействие, обходящее стороной достижения противника. Это противодействие может привести к парадоксальному совпадению успеха и поражения, причем особенно динамично в том случае, если начальное действие произвело сильный эффект. И это применимо как к коренным техническим новшествам, так и к успеху и поражению в более широком контексте войны и мира.

Вследствие чрезвычайной эффективности в рамках своей узкой специализации, позволявшей очень маленьким и очень дешевым торпедным катерам («на входе») уничтожать большие и дорогие боевые корабли («на выходе»), новое оружие сильно поколебало равновесие ВМС. Но и реакция была не менее сильной. Однако поначалу, на гребне успеха, торпеды постоянно совершенствовались, чтобы достичь большей дальности, скорости и точности. Катер, сконструированный и построенный для их запуска, имел самый быстрый на то время ход среди военных кораблей. Новая концепция была быстро претворена в жизнь в широких масштабах. Французы попытались свести на нет постоянное численное превосходство линкоров британских военно-морских сил, построив с 1877-го по 1903 год не менее 370 торпедоносцев (torpilleurs), и даже британцы построили к 1904 году 117 первоклассных торпедных катеров [33] CM. WW.Vol. 23. P. 2515. . Не обошли своим вниманием новшество возникавшие тогда германские кайзеровские военно-морские силы, равно как и ВМФ модернизирующейся Японии, который с огромным успехом применил свои океанские торпедоносцы в неожиданной атаке на русский флот при Порт-Артуре в феврале 1904 года.

Таким образом, замысел сверхэффективной военно-морской силы, который столь ревностно поддерживали реформаторы ВМФ начиная с 1870-х годов, борясь с консерватизмом адмиралов «старой школы», был полностью осуществлен задолго до Первой мировой войны.

И все же торпедоносцы не сыграли важной роли в морских сражениях 1914–1918 годов: они были лишь угрозой, которой следовало опасаться. Дело было вовсе не в том, что все большие и более дорогие военные корабли устарели: сам торпедоносец стал устаревать, сохранившись лишь в качестве второстепенного оружия, обладающего побочным значением. Ведь к тому времени это новшество перешло далеко за кульминационную точку своего успеха и уже было в значительной степени нейтрализовано вследствие его эффективности, которая вызвала сильную ответную реакцию, сделав невозможными какие-то ответные полумеры. Носители или системы оружия, высокоэффективные в силу своей узкой специализации, не могут приспособиться к широкомасштабным контрмерам.