Анна Лазарева - Блондинка вокруг света или I did it my way

© Анна Лазарева, 2015

© Анжелика Зарипова, дизайн обложки, 2015

© Анна Лазарева, дизайн обложки, 2015

Корректор Эвелина Игнаткина

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Вот решила написать о себе книгу… Пусть не скромно. И пусть почти пятая часть действия книги происходит в Индии, про которую уже всё, что возможно, написано. Всё равно напишу. У меня своя Индия и свои путешествия, и я не буду повторяться. Например, не будет здесь ни ашрамов, ни гуру, ни поисков своей религии, ни рассуждений на тему положительных вибраций и энергий космоса.

«Позор! — скажете вы. — Четыре года в Индии, а так и ни одной випасаны, ни одного ашрама!»

Я согласна на позор: разве это не делает индийскую часть книги особенной? Я не «спиричуальная персона», во всём сомневаюсь, ни во что не верю, но ничего и не отрицаю. Чего ищу, не знаю… Вру. Знаю. Ищу, вернее, искала, землю обетованную. А может, просто убегаю от газонокосилки. Не хочу быть её винтиком.

Пишут же люди разные книги о своих маленьких радостях. Например, о том, как некая довольно состоятельная дама ела макароны в Италии, безуспешно пыталась сосредоточиться в Индии и просто отдыхала на Бали, делая свои маленькие американские наивности, финансово поощряя местных шарлатанов. Были, значит, деньги. Попробовала бы эта дама попутешествовать «без копья», таская на себе рюкзак, ноутбук и гитару, по всему миру.

Кстати, даже на восьмом году непрекращающихся мытарств я совсем не выгляжу как заскорузлая путешественница со стажем и гитарой. У меня расхождение формы и содержания. Внешность женщины-ребёнка, дредлоков нет, татуировок тоже, и ногти у меня чистые. А чистые ногти — явление сверхъестественное среди заскорузлых путешественников. Это вам всякий покоритель дорог скажет. Просто «блондинка на выходных». Такая вот свеженькая, секретарша, похожая на куклу с локонами. Такой бы как раз в ашрам, в поисках истины.

Дневник путешествий я не вела и писать буду по воспоминаниям. В общем, ни к одной категории не отношусь. Так что не стыдно мне! Я сама по себе.

Ай дид ит май вэй!

Когда-то, ещё в позапрошлой жизни, я снимала квартиру. Снимала до смешного дёшево, поэтому и могла её себе позволить. Всё же для голодной студентки гуманитарного вуза и это было дорого.

Поэтому приходилось в поте лица зарабатывать свою копеечку, прыгая по десять часов на жаре в поролоновой кукле, или работать клубной зазывалой, стоя всю ночь, до самого утра, на улице. Всё бы ничего, но морозец был под двадцать градусов, а вечернее платье в пайетках, на бретелях, совсем не грело.

Приходилось также петь в маленьком притончике на «Щелчке», где криминальные элементы то и дело заказывали песни про тюрьму, угрожали другим посетителям пистолетами и затевали драки с ножами и разбитыми бутылками. Место действия иногда перемещалось прямо на маленький уступочек, служивший мне сценой. Как мне забыть: я пою на заказ песни про «Усталую подлодку» или «Я несла свою беду», а вокруг меня бегают друг за другом бандиты, с ножницами и матерщиной. Впрочем, ко мне бандиты относились неплохо.

Это была маленькая квартирка, на пятом этаже, в районе Речного вокзала. После смерти старой хозяйки я была здесь первой жилицей. Помню, как пришла смотреть эту квартиру. Мне тогда так надоело быть бездомной! Поздний вечер, полумрак, лампа под синим абажуром с бахромой, массивное кресло, обтянутое синим бархатом, старый шифоньер с резьбой, в окно на кухне врываются ветви старой берёзы. Здесь было очень спокойно.

Хотя мне и понравилась квартира, я не была уверена, что смогу её оплачивать каждый месяц. Я дошла до автобусной остановки… и повернула обратно. У меня с собой не было постельного белья в ту ночь, и я спала прямо на покрывале. А на следующее утро объявила тогдашнему хозяину, что на днях отдам ему деньги. В буфете на кухне оставались старые крупы, так что на первое время у меня было что поесть.

Я чувствовала присутствие старой хозяйки квартиры и знала, что она приняла меня здесь тепло и с удовольствием. Я как будто вернулась к любимой бабушке. Ну вот, а говорила, не спиричуальная персона.

Во время уборки в квартире я нашла черновики письма хозяйки к Сталину. В них она рассказывала вождю историю своей жизни: её звали Вандой, они с мужем были польскими революционерами. В письме она просила Сталина пересмотреть дело своего мужа. Муж сгинул в лагерях как враг народа, а сама бабушка Ванда до самой смерти жила одна. Работала уборщицей на Речном вокзале.

Помню, в тот год я устроилась в комедийно-музыкальный театр. Нам, актёрам этого театра, было не до комедии. Зарплата у нас была как раз такая, чтобы еле-еле заплатить за жильё, а на еду и проезд уже не хватало. Я постоянно колола себе витамины, спасаясь от авитаминоза, а может, и от самой цинги.

До сих пор помню, что в новогоднюю ночь на столе было три мандарина и двести граммов кильки как основное блюдо. А в день рождения — маленький пирожок с капустой, в который была воткнута единственная свечка. Я и моя подружка, такая же нищая, как я, съели этот маленький пирожок за моё здоровье, разрезав на две половинки. Подружка работала учительницей и подрабатывала в театре костюмером и декоратором. Дома её ждала голодная малолетняя дочь.

Времена были смутные. Кризис в стране. У кого не было купеческой жилки, могли запросто умереть с голоду, никто бы не помешал. Поэтому добрая режиссёрша моего нового театра иногда отдавала актёрам кости, которые покупала в ветмагазине для своей собаки. Чтобы бульончику поели.

Режиссёрша любила зайти ко мне в гости и «нажраться». Отказать было нельзя: «начальник всегда прав». Хорошо хоть режиссёрша, а не режиссёр. Вы меня понимаете. По причине «похотливый начальник» мне приходилось уходить из театра.

Случалось, режиссёрша являлась и в моё отсутствие. Дверь в эту съёмную квартиру едва висела на петлях, и хватало одного хорошего удара бедром, чтобы она открылась. Режиссёрша выпивала остатки водки вместе с моими духами и с храпом засыпала в бархатном кресле бабушки Ванды.

Та же режиссёрша подселила ко мне в квартиру хореографа из нашего театра. Хореограф любила выпить ничуть не меньше режиссёрши. Она мне запомнилась тем, что прятала от меня мои же продукты и, когда наступали голодные времена, тайком от меня их пожирала.

Как-то я застала её в моей кровати с мужчиной довольно маргинального вида. Она подобрала его на какой-то станции электрички. Я была в бешенстве. Тем более что постельное бельё было только что снято с верёвки. Стиральной машины там, конечно, не было, и стирка превращалась в серьёзное мероприятие.