Алесь Адамович - ...Имя сей звезде Чернобыль

Ваш райский штат как нельзялучше подходит для разговора о том, что для прекрасной такой планеты только мир — это по-божески, и по-человечески.

…Един/ственная/ достойная миссия для страны: добиваться/, чтобы как можно больше людей на земле улыбались.

Всё остал/ьное/ мессианство — ложь и обман.

Давайте А/покалипсис/ наш законч/им/ на этом — на сов/етско/-амер/икаяских улыбках, не дипломат/ических/, а искрен /них/. Я думаю, нам это уже не трудно.

Чернобыль, как давление на разоружение, поскольку атом/ные/ ст/анции/ — это те же бомбы!

Что мы — род человеческий, именно это зазвучало с новой определен/ностью/, когда Бомба, казалось, вот-вот сдетонирует навсю планету.

…Не он [Горбачев] собственно родоначальник нового мышления, тут Сахаров выступил раньше и на алтарь его жертв положил даже больше. Но вот победа этого мышления, а тем самым и дела мира в мировом масштабе — тут никто сегодня с Горбачевым сравниться в том, что сделал для этого, не может. Что было 5–7 лет назад? Мир стремительно катился в ядерную пропасть. Бесстрастная ядерная статистика подсчитывала: 40 % уже за то, что война, а зн/ачит/ и гибель всех будет.

… Некоторые говорят: Горбачев ли, другой ли, поворот был неизбежен! И заслуга в этом именно угрожающей твердости американцев. Что неизбежен — да, к этому подводил экономический/ провал системы. (Тоже: не было счастья, да несчастье подсобило!). Да, поворот когда-нибудь и без личности Г/орбаче/ва совершился бы неизбежно. Но сколько история оставила человечеству для этого времени? Кто-нибудь может это точно определить? А если не оставляла больше, чем эти 5 лет? Ведь вон как стремительно катилось всё в ядерную пропасть.

Сегодня ситуация совершенно иная. В мире во всем. Да, и сегодня кто-то на кого-то может сбросить бомбу ядерную. Это еще возможно. Но это, при всей провокационной опасности такой акции, не равноценно залпу одной и второй половины человечества друг против друга, т. е. немедленной гибели всего живого на Земле.

И — повесть о несост/оявшейся/ катастрофе. Един/ственная/ женщина и два мужчины. Ядер/ная/ война — ужас. Но быть единств/енной/ на земле женщиной — каждая красивая женщина в глубине души не против пережить это ощущение. А вдруг захоч/ет/ сыграть — един/ственную/ жен/щину/.

«Элементар/ная/ частица» — человек, homo sapiens и второй полюс — человечество. А между — народы, нации, классы… Самая большая ценность эти, «элементы», их сохранение — главное. И если распадаются страны, нации, системы, империи, и тем спасается homo sapiens — ну, и ладно, благо! То, что я 10 лет занят был (внутренне) Бомбой и Концом, оно-то и определяет мое сегодняшнее отношение к трагедии страны. Да, распад, да, трагедия, но для выживания homo sapiens — великая удача, спасительный поворот! А без этой внутренней ориентации, точки отсчета от самого-самого действительно примириться с распадом страны своей — как примириться? Тут возненавидишь виновника главного — и ненавидят Горбачева. А я действительно тот последний, кто бросил бы в него камень. Нет, не брошу. Разве что потеряет себя и начнет лить кровь. Пусть уж лучше сам уйдет — Господи, хоть одного иметь в истории не кровавого.

20.11.90 г. Токио.

Еще 5 лет назад — вопрос о Бомбе — главный, экологическая/ катастрофа — в тени. Потом сравнялись, понимание, что щогибнем, м.б., не от Бомбы, а от удушья. Конец холод/ной/ цойны — и Бомба отступила почти совсем.

И вот ее зловещий серп снова из-за затмившей экологии выдвигается снова.

…Реакторы — ядерная угроза. И сами Бомбы.

…Но, Бог с ней с политикой: и Бомба, и Экология сильнейшие испытания нравств/енные/. Новое мышление может быть вещью страшной. Я это испытал.

Что сделало вопрос об экологич/еском/ выживании в нашем сознании первостепенным? Ведь еще 5–6 лет назад лишь единицы об эдолЬгии беспокоились.

1. Отступила угроза ядер/ной/ войны, которая заслоняла всё.

2. Случился Чернобыль.

Сегодня снова в сознание наше возвращается мысль о ядер/ной/ угрозе — в связи с развалом Союза и возможностью краха перестройки. Но, конечно, же не отступает и не отступит мысль, что и без Бомбы можем оказаться за чертой, если с той же безоглядностью будем эксплуатир/овать/ природ/ную/ среду.

До перестройки и гласн/ости/ для нас это был вопрос чисто политический/. У нас слово пацифист было ругательное. Потом пришло время, когда зазвучало: «Не пацифистом может быть только идиот». Т. е., встал этот вопрос как нравственный. Более того, бомба подвергла огром/ным/ испытаниям и массу нравств/енную/, категорию патриотизма и т. д.

Меня лично это мучило очень. Я всё время стремился обсуждать его с теми, кто у «кнопок», с капит/анами/ атомных подлодок.

СС-20 было поставлено в 12 раз больше, чем имелось для них целей в Европе.

Поздравил жучков-червяч/ков/ в том парке.

6 мая 91 г. Англия.

А/дамович/ — из Белоруссии. Занимался лит/ературой/: писал о ней и делал ее (в осн/овном/ докум/ентальную/). Отчасти — кино.

Началась П/ерестройка/ и все мы начали делать демократию, перестали хлеб растить, сталь варить, лит/ературу/ делать — только политику.

Стал депут/атом/ СССР, а после меня [американец-юрист] Крейг Барнс вовлек в орган/изацию/ «Beyond war»/«Без войн» и я теперь главный ее популяризатор не только в СССР, но и США.

Сопредседатель Мемориала и разных Черн/обыльских/ фондов.

Не поддава/аться/ на насилие, отвечать по-демократически/, не уступать тем, кто хотел бы столкнуть к террору.

25.5.91 г.

Чел/овек/ себя не знает… (Дост/оевский/). И народ себя не знает, нация.

В этом убеждались ленинградцы во время мас/сового/ голода. (Не знает в сторону плохого. Но и хорошего).

В этом убеждалась нем/ецкая/ нация в 1933-45 гг.

… Ну, а человечество в целом? Оно себя знает? Еще менее. А у него: бомбы, всё еще возможн/ость/ появл/ения/ тоталит/арных/ систем, Садамизация распадающейся империи или ее национальных/ осколков. Вон ведь проблема в Бел/оруссии/ — ракет больше, чем на террит/ории/ США («Независимая газета», май, 91 г.)

Статья Челидзе в «Комсомолке» от 24 мая 91 г. — проявление/ нац/изма/ в республиках. Грузия — для грузин, Латвия — для латышей. Если бы лишь самозащита, но и чувство то самое абсолют/ной/ правоты перед всеми и навсегда. Мы всегда были страдающие и никогда палачами…

А ведь есть соседи. Они о тебе знают, чего сам ты не знаешь или знать не хочешь.

Какая же система нужна. Которая не зажимает… но и не провоцирующая. Демократия? Остановилась история на ней? Нет, но она доказала, что именно она, а все другие пути себя обнаружили — как провоцирующие запрятанное в людях, в народах наихудшее.

Рафлезия — цветы-паразиты (о. Борнео), да это же цветы-грибы, мне причудившиеся в «Посл/едней/ пасторали». И даже пахнут гнилым мясом!