Александр Ушаков - Сталин. По ту сторону добра и зла

В то же время Украину наводнили тысячи сталинских эмиссаров из других республик, которые, если возникала необходимость, в стремлении узнать, где находится спрятанное зерно, прибегали к пыткам крестьян. И ничего удивительного в том не было, что в одной из самых богатых житниц страны люди начинали умирать от голода. Подобная политика выжженной земли могла превратить любой оазис в безжизненную пустыню. И она превращала ее.

«Было невыносимо видеть и слышать все это, — писал в своей книге «Воспитание правоверного» Лев Копелев. — И еще хуже участвовать в этом... Я убеждал себя, объяснял себе, что я не должен поддаваться расслабляющей жалости. Мы осуществляли историческую необходимость. Мы исполняли наш революционный долг. Мы добывали зерно для социалистического Отечества... Я видел, что означала «полная коллективизация», как кулачили и раскулачивали, как безжалостно обдирали крестьян зимой 1932/33 года.

Я сам принимал в этом участие, рыская по деревням в поисках спрятанного зерна, разыскивая щупом в земле зарытое зерно. Я и другие вычищали сундуки у стариков, затыкая уши от плача детей... Ужасной весной 1933 года я видел людей, умирающих от голода. Я видел женщин и детей с распухшими животами, синеющих, все еще дышащих, но с пустыми, безжизненными глазами. И трупы — трупы в рваных кожухах и дешевых валенках, трупы в избах, в тающем снеге в Вологде и под мостами в Харькове...»

Сталинские посланцы лили кровь, словно водицу, и тем не менее из запланированных 6,6 миллиона тонн зерна было собрано всего 4,7 миллиона.

Но Сталин и на этот раз не подумал трезво оценить положение дел и вместе с крестьянами обвинил и партийных работников, которые не только были «заражены украинским национализмом», но и полностью «потеряли бдительность». И снова призвал к усилению борьбы против нежелавшего сдаваться «классового врага».

Попугав членов Политбюро страшным известием о том, что «против советского государства выступают целые группы», Сталин сам стал командовать проведением этой самой что ни на есть военной операцией в мирное время. Вместе с секретарем ЦК Постышевым, которому надлежало провести чистку компартии Украины, он послал в Киев третий план по сдаче зерна. Постышев оправдал оказанное ему высокое доверие и в мгновение ока сместил 237 секретарей райкомов и 249 председателей райисполкомов.

Вместе с ним широкую деятельность развернул и Лазарь Каганович, который снял с работы на Северном Кавказе, где проживали более 3 миллионов украинцев, более половины партийных работников. Почти все они были арестованы и сосланы в отдаленные районы. С его же подачи на Украину были присланы 10 тысяч незнавших пощады активистов, которые, став партийными работниками и председателями колхозов, продолжили собирать свою кровавую жатву.

Крестьяне начали умирать от голода на протяжении зимы 1931/32 г., но массовый характер смертность приобрела в марте 1933 года. И самое печальное заключалось в том, что ее причиной были не плохие урожаи, а насильственное изъятие зерна, в результате чего умерли более 5 миллионов крестьян из общего более 20-миллионного сельского населения. В стране имелись значительные запасы зерна, и при желании Сталин мог одним росчерком пера вернуть к жизни миллионы людей. Но... такого желания у него не было. Более того, в те годы строжайше запрещалось оказывать даже самую незначительную помощь голодающим, и вокруг гнившего под открытым небом зерна стояла вооруженная охрана.

Началась неизбежная в таких случаях миграция, но и здесь все было предусмотрено «лучшим другом» колхозников. На границе с Россией стояли войсковые заслоны, а на всех дорогах, ведущих сюда, валялись десятки тысяч трупов, которых не успевали убирать специальные команды. Ну а поскольку хоронить их было невозможно, их стали зарывать в огромные общие ямы, обильно посыпав сверху известью.

«Между крестьянством и нашим режимом, — писал бежавший за границу бывший партийный активист, — идет беспощадная борьба. Это борьба не на жизнь, а на смерть. Этот год был проверкой нашей силы и нашей устойчивости. Только голод показал, кто здесь хозяин. Понадобилось потерять миллионы жизней, чтобы колхозная система осталась навсегда».

Да, в отличие от миллионов ни в чем не повинных людей, колхозники выжили, и страна продолжала получать товарный хлеб, каждый пуд которого был обагрен человеческой кровью. И уже тогда проявилась еще одна черта сталинского режима: его лживость, то есть то, что Борис Пастернак назвал «бесчеловечной силой лжи».

Огромная страна хранила удивительное по своей циничности молчание в отношении всего, что касалось проходившей на глазах миллионов трагедии. В то время, когда обезумевшие родители поедали собственных детей, ни одна из публиковавших победные реляции советских газет и словом не обмолвилась о страшном бедствии.

Впрочем, особенно удивляться нечему: любой осмелившийся заикнуться о происходящем на Украине, тут же оказывался по ту сторону забора с колючей проволокой.

Когда же о голоде заговорила иностранная пресса и многие государства изъявили желание помочь умиравшим крестьянам, их обвинили во лжи!

Да и что они могли еще сказать, если такой рьяный защитник крестьян, как Калинин, заявил с трибуны колхозного съезда в июне 1933 года: «Каждый колхозник знает, что те, у кого не хватает хлеба, оказались в беде не из-за плохого урожая, а из-за того, что они ленились и отказались честно трудиться». Остается только добавить, что этими лентяями были те самые крестьяне, которые давали почти половину товарного зерна.

Летом смертность пошла на убыль, однако у выживших крестьян не было ни сил, ни, наверное, уже желания трудиться на благо той самой страны, которая расправлялась с ними так, как не расправлялся ни один даже самый жестокий царь. «Поле за полем было усеяно сгнившим зерном... — писал посетивший Украину в то страшное время англичанин М. Маггеридж. — Можно было ехать целый день и видеть вокруг себя поля почерневшей пшеницы. Если у крестьян не оставалось силы возделывать поля и даже собрать урожай, откуда у них взялись бы силы провести новый сев и дожидаться следующего урожая?» Так, делал вывод англичанин, «одна из самых плодородных земель в мире превратилась в мрачную пустыню».

Впрочем, самого Сталина куда больше волновало то, что у оставшихся в живых и на самом деле может не оказаться сил на новый сев и сбор урожая. И он распорядился выделить Украине 325 тысяч тонн семян и отменить последний план закупок.

Приехавший в апреле в Киев Микоян приказал выделить продовольствие из резервов армии для голодающих крестьян. Были открыты больницы и выделен фураж для измученного голодом не меньше людей скота. Однако все эти меры объяснялись отнюдь не гуманностью кремлевского владыки, а заботой о будущем, и уже в мае истощенных людей погнали на посевные работы. Правда, на этот раз им помогали студенты и военные.