Александр Ушаков - Сталин. По ту сторону добра и зла

Вслед за Красной Армией в Восточную Польшу хлынула масса украинцев и белорусов, которые прошли по польской земле, убивая и грабя всех, кто только попадался им под руку. Да и как не грабить, если одна из листовок призывала: «Полякам, панам-собакам, — собачья смерть!» Жестокие зверства чинил мгновенно появившийся на захваченных землях НКВД. Он продолжил «чистки» уже в Польше по хорошо отработанному сценарию: арест — допрос — пытки — тюрьма — казнь.

В июне 1941 года все заключенные из Западной Украины и Западной Белоруссии были вывезены на Восток или убиты. Многие умирали в пути, не выдержав тяжелой дороги до сибирских лагерей. И, как считал генерал Андерс, который собирал в 1941 году солдат для своей армии, из полутора миллиона депортированных почти половина умерли. Одним из самых страшных преступлений стал расстрел 15 тысяч польских солдат и офицеров в Катыни, сосланных в советские лагеря в сентябре 1939 года. Почти год они поддерживали переписку со своими родными, но с мая 1940-го никто из них так больше и не написал ни одного письма.

Причины выдвигались самые разные, однако правда всплыла только в апреле 1943 года, когда немцы обнаружили массовые захоронения в Катыни, концентрационном лагере под Смоленском. Свою страшную находку немцы сразу же попытались использовать в пропагандистских целях. Правда, особого успеха эта акция не имела — в убийстве поляков Москва обвинила самих же немцев. И лишь в 1989 году советское правительство вынуждено было признать, что польские солдаты и офицеры были убиты работниками НКВД.

Но все это будет потом. А пока в Польше проводились совместные парады и спортивные соревнования между немецкими солдатами и красноармейцами, Сталин решил не останавливаться на достигнутом и на новой встрече с Шуленбургом 25 сентября заявил, что «при окончательном урегулировании польского вопроса нужно избежать всего, что в будущем может вызвать трения между Германией и Советским Союзом». И было бы неправильным «оставлять независимым остаток Польского государства».

Он предложил добавить к «немецкой порции» все Люблинское воеводство и ту часть Варшавского воеводства, которая доходит до Буга. А взамен Германия должна была отказаться от своих претензий на Литву. «Если вы согласны, — сказал Сталин послу, — то мы немедленно возьмемся за решение проблемы Прибалтийских государств в соответствии с протоколом от 23 августа. При этом я ожидаю полную поддержку со стороны германского правительства».

Шуленбург дал срочную телеграмму в Берлин, два дня спустя в Москву снова прилетел Риббентроп, и 28 сентября 1939 года он и Молотов подписали Договор о дружбе и границе между СССР и Германией. Этот договор окончательно закреплял за Германией и СССР польские территории и в качестве приложения имел карту с нанесенными на нее новыми границами. И Сталин вместе с Риббентропом поставил на этой карте свою подпись.

«Договор о дружбе» имел два секретных протокола, один из которых подтверждал переход к Германии Люблинского и части Варшавского воеводств, а к СССР всей литовской территории. «Обе стороны, — говорилось во втором протоколе, — не допустят на своих территориях никакой польской агитации, которая действует на территории другой страны. Они ликвидируют зародыши подобной агитации на своих территориях и будут информировать друг друга о целесообразных для этого мероприятиях».

И ликвидировали, и информировали, и выдавал тех немецких антифашистов, которые, на свою беду, оказались в это время в СССР. И как это сегодня не покажется странным, гестапо, о котором советским людям рассказывали только ужасы, повело себя куда благороднее и русских антикоммунистов Сталину не выдавало. На этом этапе Сталин своего добился. У него сложились прекрасные отношения с Гитлером, в результате Пакта о ненападении он получил Эстонию, Латвию, Литву, и уже очень скоро к ним присоединились Бессарабия и Северная Буковина.

Что же касается Англии и Франции, то они объявили войну Германии только 3 сентября, когда практически уже все было решено. В Берлине это вызвало панику. Ведь понятно, на западных границах у немцев имелось всего 23 дивизии против 110 французских. При желании, уже тогда можно было покончить с агрессором. Но, увы... не было такого желания. А вместо ожидаемого немцами наступления началась война, которую иначе как странной и нельзя было назвать. И в большей степени она началась только для того, чтобы и Лондон, и Париж сумели сохранить хорошую мину при плохой игре. И несмотря на столь печальное для них начало, они все еще надеялись на то, что им удастся стравить Германию с Советским Союзом.

Что же касается Сталина, то он и на этот раз перевернул все с ног на голову, и выступивший 31 октября на сессии Верховного Совета Молотов заявил: «За последние несколько месяцев такие понятия, как «агрессор», «агрессия», получили новое конкретное содержание... Германия находится в положении государства, стремящегося к скорейшему окончанию войны и миру, а Англия и Франция, вчера еще ратовавшие против агрессии, стоят за продолжение войны и против заключения мира.

Идеологию нельзя уничтожить силой. Потому не только бессмысленно, но и преступно вести такую войну, как война за «уничтожение гитлеризма», прикрываемая фальшивым флагом «борьбы за демократию»... Мы всегда были такого мнения, что сильная Германия является прочным условием прочного мира в Европе».

Ну а чтобы сделать Германию еще сильнее, Коминтерн приказал компартиям начать кампанию против войны и всячески разоблачать происки Англии. Широким потоком в Германию из Советского Союза хлынули хлеб, нефть, хлопок, сырье, лес и многие другие товары. Немцы получили в свое распоряжение Северный морской путь и возможность ремонтировать свои суда в советских портах. К великой радости его творцов, советско-германское сотрудничество шло полным ходом...

«Разобравшись» с Польшой, Сталин все чаще стал посматривать на свои северные границы. И дело было не только в том, что эта самая граница проходила по пригородам Ленинграда; бывший наркомнац не мог себе простить столь бездарной потери Финляндии. Конечно, Сталин собирался забрать себе всю Финляндию точно так же, как он уже «приобрел» Прибалтику. Но не сразу... Да и зачем? На примере Судет Гитлер прекрасно показал, как это делается. Только теперь речь шла о Карельском перешейке с выстроенной на нем мощной линией Маннергейма.

Как и всегда, сначала началась обработка общественного мнения. Газеты были полны статей, наподобие той, что была опубликована в одной из изданных в 1972 году советских военных энциклопедий.

«Правящие реакционные круги Финляндии, — говорилось в ней, — с помощью империалистических государств превратили территорию страны в плацдарм для нападения на СССР. В приграничных районах, и главным образом на Карельском перешейке, в 32 километрах от Ленинграда, при участии немецких, английских, французских и бельгийских военных специалистов и финансовой помощи Великобритании, Франции, Швеции, Германии и США, была построена мощная долговременная система укреплений, больше известная как линия Маннергейма».