Александр Ушаков - Сталин. По ту сторону добра и зла

Протоколы этого заседания не изданы и по сей день, и что говорил там Сталин, неизвестно. А вот его результаты наводят на некоторые мысли. Вместо того чтобы одобрить ленинские тезисы, заседание приняло промежуточное решение, по сути отклонив ленинскую концепцию.

«По ключевому вопросу отношений с Советом ЦК предпочел позицию сидения на двух стульях... в отличие от Ленина... это заседание явно пришло к выводу, что верным путем к власти все еще остается мирный путь, который лежит через Совет», — писал известный историк М. Нил. Он же утверждает, что Сталин был не согласен с Лениным в вопросе о роли Советов и поддерживал его только на словах.

Возможно, так оно и было. И сам Сталин куда как откровенно высказался в статье от 27 июля «К выборам в Учредительное собрание»: «Наконец, мы за то, чтобы вся власть в стране была передана в руки революционных Советов рабочих и крестьян, ибо только такая власть способна вывести страну из тупика, куда ее загнала война, разруха, дороговизна и наживающиеся на народной нужде капиталисты и помещики».

И, наверное, именно поэтому «Новейшее политическое положение» Сталин опубликовал только 20 июля... без ссылок на вооруженное восстание. А на заседании он вообще ее никому не показывал. Что не может не казаться странным. Да и как это можно не показать статью вождя? Как выясняется, можно, если не желать, чтобы другие узнали о ее истинном содержании.

Через два дня была продолжена работа Второй Петроградской общегородской большевистской конференции, и снова Сталин повел себя весьма странно. Говоря об июльском восстании, он не делал никаких ссылок на Ленина и особо подчеркнул собственную роль в спасении окопавшихся в Петропавловской крепости матросов. Вообще же, июльские события он представлял так, что ни у кого из собравшихся не осталось никаких сомнений: вся основная работа была проведена именно им, Сталиным. Поскольку никаких других имен он не упоминал. Но самым интересным было то, что подавал он себя прежде всего членом Исполнительного комитета Совета, нежели большевистского ЦК. Что же касается его «Доклада о текущем моменте», для которого Ленин оставил ему свою статью, то он являл собой весьма странную мешанину из собственных идей и предельно ясных ленинских формулировок. И вместо намеченной вождем четкой картины делегаты конференции увидели весьма туманные перспективы ближайшего будущего.

«Мирный период развития революции кончился, — говорил Сталин. — Настал новый период, период острых конфликтов, стычек, столкновений. Жизнь будет бурлить, кризисы будут чередоваться».

Да, с «мирным периодом» было покончено, и все же «вооруженное восстание» отличалось от «острых конфликтов», «стычек» и «кризисов» точно так же, как ленинская статья от доклада Сталина. Все это вызвало подозрение у некоторых делегатов конференции, и в конце концов, Масловский спросил: выступит ли партия в будущих «конфликтах» во главе «вооруженного протеста»?

Сталин снова попытался уйти от ответа и все так же туманно заговорил о вероятности «вооруженных выступлений». При этом, правда, отметив, что в таких случаях «партия умывать рук не должна». Та же история повторилась и Советами. Сталин говорил в высшей степени неопределенно, и в конце концов, делегат Иванов резко перебил его. «Каково ваше отношение к лозунгу «Власть Советам»? — прямо спросил он. — Не пора ли сказать: диктатура пролетариата?»

Однако Сталин и здесь нашел ловкий выход и, Сказав о том, что «передавать власть Советам, которые на деле молчаливо идут рука об руку с буржуазией, — значит работать на врагов», тут же предложил выдвинуть другую, «наиболее целесообразную форму организации Советов». При этом он весьма таинственно заметил, что «форма власти остается старой, но классовое содержание этого лозунга мы изменяем, мы говорим языком классовой борьбы: вся власть в руки рабочих и беднейших крестьян, которые поведут революционную политику».

Так толком и не объяснив отношения партии к Советам, Сталин заявил, что «партия должна выступать с предложением об объединении с левыми социалистами в Советах, с меньшевиками-интернационалистами во главе с Мартовым и с левыми эсерами, которые сохранили «революционную честь» и были готовы «бороться с контрреволюцией». В конце концов, окончательно запутанные делегаты потребовали зачитать им ленинские тезисы в первоначальном виде.

И вот тут-то Сталин подивил всех, заявив, что их у него нет. После последовавшего возмущения он все же удосужился вспомнить их и всю суть ленинских тезисов свел к трем положениям: торжеству контрреволюции, предательству меньшевиками и эсерами революции и утверждению, что лозунг «Вся власть Советам!» есть лозунг донкихотский и власть должна быть передана не учреждению, а классу. Ни о каком вооруженном восстании он так и не заикнулся.

Саму статью найдут в партийных архивах только после смерти Ленина с редакторской правкой. И, как утверждали некоторые историки, правка была сделана рукой Сталина, который заменил слова «вооруженное восстание» на «решительную борьбу».

По утверждению советского историка А.М. Совокина, Сталин заменил «вооруженное восстание» на «решительную борьбу» и исключил конец статьи не только «по конспиративным соображениям», но и по настоянию самого Ленина. Во что, говоря откровенно, верится с трудом. Да и как можно было настаивать на вооруженном восстании и в то же время говорить о «решительной борьбе»?

В заключительном слове Сталин снова упомянул о той позиции, какую, по его мнению, партия должна была занять по отношению к Советам. «Мы, — сказал он, — безусловно, за те Советы, где наше большинство. И такие Советы мы постараемся создать. Передать же власть Советам, заключившим союз с контрреволюцией, мы не можем». Затем он зачитал подготовленную им резолюцию, в которой и не подумал отказаться от лозунга «Вся власть Советам!» и призывал к сосредоточению «всей власти в руках революционных пролетарских и крестьянских Советов».

На обсуждение своей же собственной резолюции по каким-то ведомым только ему причинам Сталин не явился. А когда выборгские большевики снова потребовали показать им ленинские тезисы, за Сталина пришлось отдуваться Володарскому, который заявил, что «в распоряжении президиума нет тезисов Ленина». И тогда выборгские делегаты отказались голосовать по той простой причине, что «не были оглашены тезисы Ленина и резолюцию защищал не докладчик».

На заключительном заседание конференции 20 июля Сталин долго и обстоятельно говорил о муниципальных выборах и предстоящем съезде партии. По каким-то ведомым только ему причинам он так и не удосужился ни предложить конференции своих идей, ни честно исполнить роль ленинского посредника.