Александр Бондаренко - Загадочные страницы русской истории

ГАПЕНКО: И все же надо смириться с тем фактом, что Кутузов отнюдь не был тем героем, которым его представляют. Если внимательно проследить всю его деятельность с момента принятия армии у Царева Займища, возникает больше вопросов, на которые ответы оказываются какие- то невнятные. Начиная от выбора места сражения у села Бородино, само ведение этого сражения…

ГРЮНБЕРГ: Позиция настолько хорошо была выбрана, что французам ни разу не удалось согласовать действия своего правого фланга с левым — позиция разрывалась поворотом Семеновского ручья.

ГАПЕНКО: Кутузов Бородинским сражением практически не руководил. Он его полностью угробил. Никто не обращает внимания далее на то, что ставка Кутузова находилась в 3 километрах от Семеновских флешей, где шел бой, а Наполеона — в 400 метрах. Кто мог в той обстановке командовать войсками?

Кутузов запретил Барклаю де Толли усиливать какие- либо воинские части, но Барклай — это действительно герой сражения — в нарушение приказа снимал части и усиливал их, особенно на фланге 2-й армии, который там раздолбили. Из-за Кутузова лучшие гвардейские части были разбиты, потому что один дрался против семерых. Наполеон все свои атаки делал с тем, что сосредоточивал трех-, четырехкратное превосходство в силе. Если армии были приблизительно одинаковые, то откуда бралось это превосходство? Он с одного участка снимал войска, на другие кидал. А Кутузов на это спокойно смотрел: на Масловском кургане сидели, комаров давили, а на Семеновских высотах в это время умирали.

Наполеон выпустил 90 тысяч зарядов, в бою у него участвовало чуть больше 500 пушек, а всего было где-то 550. Русская артиллерия, официально имея 640 пушек, выпустила 60 тысяч зарядов. Потом, когда подсчитали, оказалось, что в бою не участвовало по крайней мере 200 пушек.

— Историки объясняют это тем, что все расположение наших орудий было известно только погибшему начальнику артиллерии графу Кутайсову. Это, честно говоря, звучит несколько странно.

ГРЮНБЕРГ: Даже у нас, которые профессионально занимаются военной историей, почему-то господствует такое расхожее представление, что победить — значит устроить грандиозную драку с колоссальным кровопролитием. Кстати, именно Наполеоновская концепция войны зиждется на том, что должно быть генеральное сражение и обязательно должны быть «спортивные показатели»: столько-то убитых, столько раненых, взятые знамена и т. д. На самом деле война построена на совершенно ином принципе. Особенно если сражается армия, численно значительно меньшая, чем армия атакующая, — как было при Бородине.

ГАПЕНКО: Силы были равны, нет ни одного доказательства, что армия Наполеона была больше…

ГРЮНБЕРГ: Кто же просчитал, что при Бородине был паритет? Недавно вышла книга Попова «Великая армия» в России, или Погоня за миражом». По мнению автора, границу перешли 545 тысяч человек — он приводит все документы, на основе которых считал, в том числе все трофейные и т. д. Но почему маркиз де Шамбре, участник Бородина, который работал с французскими документами, с которыми Попов не работал, еще в 1824 году опубликовал цифру 643 тысячи? Почему Попов ее не упоминает и с ней не дискутирует? Методологически он неправ. Почему? Потому что гам есть лакуна, незаполненная документально. Не все документы сохранились, не всеми он пользовался…

Почему, например. «Великую армию» стали догонять резервы только с 8 сентября по новому стилю? Неужели Наполеон после Витебска и Смоленска шел дальше, не подкрепив себя ничем? Вы что, его за дурака принимаете?! Просто куда-то и одевались все документы по резервам с начала войны по 8 сентября.

— Когда впервые знакомишься с событиями 1812 года, то кажется, что все известно, писано-переписано. А стоит углубиться в тему, и понимаешь: «Я знаю только то, что я ничего не знаю».

ГРЮНБЕРГ: А вы знаете, что на поле сражения при Бородине ночевала именно Русская армия? То есть что поле все-таки осталось за ними? По воспоминаниям принца Вюртембергского, бригада генерала Росси ш Тобольский и Волынский полки — ушла на следующий день, в 11 часов, с того самого места, где сейчас памятник Волынскому полку. А Брандт, писавший в мемуарах, что он ночевал на батарее Раевского, почему-то пишет, что на следующий день к их позиции прибыл Наполеон, и от них кто — то поскакал вперед, к батарее Раевского, чтобы узнать, что там делается. Версия, что Наполеоновская армия ночевала на тех местах, где она остановилась, совершенно неправдоподобна!

— Однако она утвердилась в литературе, равно как и утверждение, что при Бородине как бы победил Наполеон, тогда как Кутузов одержал некую «нравственную победу».

ГРЮНБЕРГ: Видите, говорят, что «Кутузов угробил Бородино», а при том Наполеону почему-то присваивают какую-то «неполную победу»… Скажите, пожалуйста, Русская армия, вся Россия — они что, ненормальные были? Почему у русских не было состояния проигравшей армии? Об этом свидетельствуют мемуары. Неужели у всех было моментальное неадекватное восприятие действительности? Они что, не имели опыта суворовских войн и 1805–1807 годов, не побывали в Швеции и Турции? Что же тогда с ними случилось?

Сражение было оборонительное, оно не подразумевало лобовой драки, и как стратегическое сражение было, безусловно, в пользу русских!

ГАПЕНКО: И все же, даже если внимательно почитать Тарле, возникают вопросы, которые ни с какой точки зрения не показывают Кутузова военачальником. С оставлением Москвы, например. Если уж впустили Наполеона в Москву, то зачем его оттуда выпустили? Почему когда к Кутузову пришел Денис Давыдов с просьбой дать ему 300 гусар, чтобы организовать в тылу противника подвижные отряды, — 300 человек для тогдашней армии была ерунда, он ему дал 50 человек! Роту пехоты нельзя атаковать с таким количеством гусар!

А почему Кутузов отступал по Старой Смоленской дороге? Наоборот, ее надо было перерезать, перерезать все пути снабжения, атак получилось, что Наполеон собирал, но пути все гарнизоны, и его армия увеличивалась. Лично у меня сложилось впечатление, что Кутузов не хотел гибели Наполеона, и вся его деятельность была против того, чтобы разгромить Наполеона — на то, чтобы дать ему свободно уйти из России.

ГРЮНБЕРГ: Насчет Москвы… Суворов писал еще в 1790 году: «Если вам нужно защищать какой-то пункт, и защита этого пункта обходится слишком дорого и вам дороже люди, которые его защищают, — бросайте этот пункт, переносите свои коммуникации и т. д., и сохраняйте, как сейчас говорят, живую силу». Чем и были вынуждены заниматься в 1812 году… Невозможно выиграть войну, проиграв все сражения! У нас почему-то считается, что войну, по Льву Толстому, выиграла то «дубина народной войны», то партизаны, то казаки. Регулярная армия с ее полководцами как бы и вообще не нужна!