Александр Бондаренко - Загадочные страницы русской истории

В ту пору ротмистр граф Игнатьев командовал эскадроном в л. — гв. Уланском полку, и Дальний Восток, где ему вскоре было суждено воевать, казался из Петергофа бесконечно далеким. Зато людям в более высоких чинах война с Японией представлялась не только реальной и даже неизбежной, но и, более того, они могли провидеть ее ход заранее!

«С января 1900 г. в Морской академии начались занятия военноморской игры с целью проверки нашей боевой подготовки на Дальнем Востоке, — рассказывает в книге «На службе трех императоров» генерал от инфантерии Н. А. Епанчин. — Это было сделано по особому желанию государя; старшим посредником был назначен адмирал Рожественский (в мае 1905 г. он приведет к Цусиме Вторую Тихоокеанскую эскадру. — Авт.), я был назначен посредником по сухопутной части. Для участия в этих занятиях я пригласил нашего военного атташе в Японии полковника Генерального штаба Самойлова, находившегося временно в Петербурге; он основательно изучил японскую армию и был вполне в курсе японских военно-морских дел. Он считал, что при тех условиях, в которых находятся наши войска и наша эскадра на Дальнем Востоке, при слабой провозоспособности Сибирского пути, трудности сосредоточения достаточных сил и снабжения их нам крайне трудно будет вести успешно военные действия против японской армии и японского флота, которые он ценил как очень серьезного противника. Об этом он доносил Военному министерству, но его донесениям не давали должной оценки… Занятия проводились весьма серьезно и тщательно. Замечательно, что адмирал Вирениус, командовавший японской стороной, решил начать военные действия без объявления войны, как это и было сделано японцами в январе 1904 г., ровно через четыре года… После удачного “нападения” на русскую эскадру у Порт-Артура “японцы” высадились у Дальнего и обложили Порт-Артур…».

Все то, что разыгрывалось на картах в 1900-м, сбылось в 1904–1905 годах — противник поступал именно так, как и предполагалось! Хотя есть вариант, что подробный отчет об этой игре, выпущенный под грифом «весьма секретно», оказался в руках японской разведки и был использован японским командованием в качестве сценария грядущей войны.

Впрочем, уточним все-таки, из-за чего эта война случилась. «Ход естественного развития Русского государства издавна двигал его в сторону наименьшего сопротивления — на восток, к берегам Тихого океана, — говорится в книге инженер-полковника А. фон Шварца «Осада Порт-Артура», изданной перед Первой мировой войной в качестве пособия для слушателей Николаевской Инженерной академии. — В середине XIX столетия Россия приобрела Южно-Уссурийский край с гаванью, где был основан Владивосток. Но гавань эта замерзала и не могла служить хорошим портом для Сибирской магистрали, к постройке которой было приступлено в 1891 году. Необходимо было приобресть гавань незамерзающую, открытую для судов круглый год. Таковую можно было найти только на юге: в Корее или на Китайском побережье Тихого океана».

Нашли — Порт-Артур и Дальний (Далянь), которые в 1898 году Россия арендовала у Китая на четверть века. И все было бы хорошо, если б на Дальнем Востоке не пересеклись интересы сразу многих государств — Англии, Франции, Германии, да еще и Японии, которая воевала с Китаем в 18941895 годах и прибрала к своим рукам Ляодунский полуостров. Однако это не понравилось всем европейцам, и они вежливо попросили японцев убираться к себе на острова, ограничившись полученной с Китая контрибуцией.

Русские государи со времен Александра I, а то и раньше, почему-то были уверены, что в «Европах» Россию любят безумно и всячески пекутся о ее интересах. Вот и Николай II решил, что его дальневосточная политика будет и далее поддержана европейскими державами, а потому в 1900 году ввел свои войска в Маньчжурию. Однако поддержал его только германский кузен — Вильгельм II, и то лишь потому, что ему было очень выгодно, чтобы рус-ские войска перетягивались с Запада на Восток. Прочие же государства Европы, да еще и США, которые, во-первых, сами хотели поживиться за счет китайских и корейских территорий и, во-вторых, опасались усиления России, не только выступили против «русской экспансии», но даже стали помогать Японии, увидев в ней единственно возможный «противовес».

Кажется, российскому правительству следовало бы немного успокоиться, но в дело вмешался частный капитал. Капиталиста ведь прежде всего беспокоит собственная прибыль. И хотя Ломоносов некогда говорил, что «богатство российское будет прирастать Сибирью», однако русскому капиталу было гораздо легче и проще осваивать чужие богатства — в своих, разумеется, интересах.

«К этому времени (1902 год) вполне оформился в Петербурге авантюристический кружок Безобразова (А. М. Безобразов — камергер и статс-секретарь; в кружок входили великий князь Александр Михайлович и ряд других весьма влиятельных личностей. — Авт.), который предложил царскому правительству купить у разорившегося русского купца принадлежащие ему лесные концессии в Северной Корее на реке Ялу, — говорится в выпущенной в 1938 году Воениздатом книге комбрига Н. А. Левицкого «Русско-японская война». — Это предложение давало возможность, во-первых, сосредоточить на- концессиях под видом рабочих войсковые части, на которые могла бы быть возложена задача по первоначальному удержанию японцев при завязке войны, во-вторых, захватить прилегающий к реке Ялу район, якобы богатый золотыми россыпями, которые могли бы быть обращены в собственность романовской фамилии».

Как продолжение этого текста можно принять слова генерала Игнатьева: «Не раз говаривал отец (граф А. П. Игнатьев, член Государственного совета. — Авт.) еще до войны, что не доведут Россию до добра затеи этой компании и что когда-нибудь за их жажду наживы, за их лесные концессии, которые они взяли на Ялу, под самым носом у японцев, привыкших считать себя уже здесь хозяевами, придется дорого расплачиваться всему государству».

Возможность решить все миром еще была. «При благоразумном отношении к делу мы, конечно, могли бы избежать надвигавшейся войны, а последствия войны почти никогда нельзя предвидеть точно», — рассуждал в своих мемуарах генерал Епанчин. Японцы это также понимали, а потому в Петербург приехал маркиз Ито, предложивший от имени своего императора разделить сферы интересов: Япония обосновалась бы в Корее, Россия — в Маньчжурии. Предложение принято не было. «У нас господствовало, с одной стороны, пренебрежительное отношение к “япошкам”, а с другой — к делу присосались разные авантюристы», — вспоминал в эмиграции Николай Алексеевич Епанчин. В результате маркиз поспешил в Лондон, где было подписано англо-японское соглашение, направленное против России.