Эдуард Байков - Уфимская литературная критика. Выпуск 7

Очевидна связь этой ориентации с трансформацией отношения Байкова к природе, к другому человеку, к самому себе. Новая парадигма – парадигма единства человека и природы. Ее особенности – признание не только целостности природных экосистем, но и их самоценности; осмотрительность вторжения в природу; поиск динамичного равновесия между деятельностью человека и природными биогеоценозами.

Поэтому рекомендуем всем прочесть увлекательнейшую книгу Э. А. Байкова, недавно вышедшую из-под полиграфического пресса…

Эдуард Байков – могучий и оригинальный ум – всегда представлялся мне в образе библейского волхва – из числа тех, кто принесли новорожденному Царю иудейскому ладан и смирну. Рождение Царя Царей волхвы определили по звездам – то есть, по сути, пройдя через искушение магией и оккультизмом. Им не дано было, подобно пастухам, прийти к вере сразу и одним наитием. Высокомудрие сделало их дорогу к Богу не короче, а длиннее.

Такова судьба всякого высокомудрия на Земле. Оно – в лучшем случае – удлиняет дорогу к Богу, а в худшем – отдает человека в лапы дiаволу. Рисковал последним и Байков – если судить по ранним его трудам. Глубоко на глубины ада могла втащить его «глубинная психология» и тщательно препарируемый оккультизм. Но к счастью, этого не случилось.

Последняя книга Байкова – «Коэволюция и человечество» – книга, считаю, великая – ставит точку в заигрывании мыслителя с бесовскими силами. Как всегда, наука (в данном случае, коэволюционное учение) лишь задним числом подтвердила уже давно известную истину религии Христа: путь к человеческой гибели лежит через жадность, алчность, сребролюбие и сверхпотребление. Байков пришел к этому, мудрствуя лукаво, тогда как большинство христиан постигают это сразу и не требуют доказательств.

Но тем ценнее опыт Байкова – ведь за одного битого двух небитых дают. Истина, найденная в трудах и терзаниях, ценится дороже, чем истина дарованная.

Между тем, простая мысль коэволюционной теории – о том, что доблесть вовсе не в расширении, а в сокращении потребления до крайнего минимума – была чужда всем религиозным течениям и научно-идеологическим теориям, кроме Христианства. Доблесть человека в язычестве определяется его силой, мощью, возможностями, влиянием. Чем они шире – тем достославнее ветхий человек. Вспомним наши старые былины о богатырях, наши сказки, мировой фольклор…

Тот, кто в борьбе за земную славу и почести не мог побороть соперника – считался в язычестве безвольным слабаком, и только. Им быть было СТЫДНО. Точно так же, как в современном сатанинском глобализме СТЫДНО быть бедным, мало потреблять, в малом аскетическом потреблении глобализм видит не силу души, а ее слабость, ее малодушие и примитивность. Написана в США целая библиотека шарлатанской литературы – как разбогатеть, как прославится и сделать карьеру – будто бы аскетизм не подвиг, а тяжкая болезнь, от которой нужно поскорее избавится любыми средствами…

Вот что пишет современный обалдуй из секты «русских язычников»:

«Но сколько бы не твердила церковь о бренности всего земного, ей никогда не удавалось подавить в людях стремления к обычным земным радостям и мирскому счастью. Нелепо думать, чтобы кого-либо из нормальных людей могли прельстить "подвиги" прославляемых христианской церковью аскетов. Здравомыслящий человек никогда не купится на сомнительные посулы о "воздаянии в раю" за земные страдания; и не занимается самоистязанием и жизнеумерщвлением. Он просто отвергает импотентный аскетизм, но напротив, воспитывает в себе подлинное мужество, отвагу, любовь к труду и знаниям – истинные качества полноценного человека».

В отличие от обалдуя мудрейший человек, великий Паскаль, в своем знаменитом «Пари» высказал мысль о том, что исполнение христианских норм аскезы – единственный реальный путь не только к загробному, но и к земному, плотскому счастью. Почему же Паскаль сказал так? Только ли потому, что излишества разрушают нашу плоть до срока и до времени сводят нас в могилу, только ли потому что пережор и перепой – верные тропы к страданию?

Нет, не только поэтому. По великому парадоксу Бытия за жизнеумерщвлением стоит жизнь, а жизневоспеванием – смерть. Язычники говорят про «подлинное мужество, отвагу, любовь к труду и знаниям», но, мягко говоря, забывают, что стоит за этими красивыми словами. Разве за «подлинным мужеством и отвагой» не стоят Атилла и Батый?! Разве кто-то осмелится упрекнуть в отсутствии мужества и отваги Наполеона или Гитлера?! Наконец, разве Ленин или Пол-пот не были мужественными борцами, отважно бросившими вызов всему миру?

Плотская любовь рождает монстров, из которых смертоубийственные дуэли самцов – наименьшее зло. Похоти плоти порождают бездну ненависти к сопернику, вражды и соперничества, бездну глумлений над ближним с целью доказать свое биологическое превосходство, выставить себя перед самками в качестве доминантного самца.

«Любовь к труду», будучи отделена от христианских добродетелей всепрощения, снисхождения и человечности, порождает отнюдь не светоносного трудолюбца. Она порождает мрачный хтонический типаж кулака-мироеда, зловещую фигуру всех, попавших от него в зависимость, угнетающего трудоголика.

Наконец, «любовь к знаниям» – для язычников «истинное качество полноценного человека», первое из их козырей – порождает атомную бомбу и экологическую катастрофу, смерть и пустыню. Недаром христианской традиции знаком образ демона Абраксаса, получеловека-полуспрута, отвечающего у сатаны за суетное любопытство и пустопорожнюю, бездуховную эрудицию.

Так значит, прав был мудрейший Паскаль! Не рай на Земле, а сущий ад способны принести языческие доблести. При разгуле «гераклов», при их взаимном выяснении отношений жизнь простого человека на Земле станет невыносимой. И уже стала – о чем ярко свидетельствует коэволюционная теория и новая книга Байкова.

Сама экологическая проблема сложилась на Земле только лишь потому, что человечество обуреваемо перевернутой, антиразумной системой приоритетов. От первородного греха наших прародителей мы унаследовали инстинкт стремления к торжеству вместо инстинкта стремления к смирению.

Если бы человек, по завету Христа, стал бы стремится возвысить себя тем, чтобы стать ниже другого, то никакой экологической проблемы Земля бы и не узнала. Но система приоритетов человека такова: я буду чувствовать себя тем лучше, чем выше поднимусь в социальной пирамиде. И вот люди идут с этажа на этаж пирамиды, давясь и толкаясь локтями, не замечая, что при движении вверх пространство жизни (по закону пирамиды) все более сужается. Людям все теснее и теснее на верхних ярусах пирамиды, их борьба и грызня за место становятся все более ожесточенными… Какое уж тут счастье?