Николай Добролюбов - Народное дело. Распространение обществ трезвости

Из всех этих селений в одном Карамышеве, с прилежащими к нему деревнями, потреблялось вина на 40 000 руб. сер. в год… Можно судить по этому, сколько трудовых копеек сберегается крестьянами по всей губернии от их зарока. В «Русском дневнике» извещали, между прочим, что «откупщик в отчаянии приезжал в Карамышево и предлагал пустить вино по 3 руб. сер., если мужики согласятся пить; но ему единодушно отвечали, что они нарушат обязательство только в таком случае, если откуп будет продавать вино повсюду по 1 руб. 50 коп.» («Русский дневник», № 92).

В Рязанской губернии, в Зарайском уезде, в самом начале нынешнего года образовалось одно из первых по времени обществ трезвости в великорусских губерниях. Первый пример подан был крестьянами казенного села Макеева (200 душ) и помещичьего – Кобыльска (150 душ).

В половине февраля извещали, что в южных уездах Рязанской губернии чрезвычайно ослабело употребление водки («Московские ведомости», № 44). В конце марта г. Кошелев, помещик Рязанской губернии, писал, что общества трезвости существовали уже в уездах Зарайском, Данковском, Рижском, Сапожковском и других («Московские ведомости», № 99).

Были неопределительные известия об обществах трезвости и в Тамбовской губернии, в Кирсановском уезде (см. «Русский вестник», № 3).

Января 28 во Владимирской губернии, в Гороховецком уезде, «по случаю возвышения содержателем питейного откупа на хлебное вино цен, а также и для распространения в семействах доброй нравственности», отказались от водки крестьяне села Нижнего Ландеха, с 85 деревнями, в числе 5000 душ («Московские ведомости», № 49).

В Московской губернии трезвость начала распространяться в марте месяце. Первое общество образовалось в селе Говорове, Московского уезда, вотчины княгини Голицыной («Московские ведомости», № 80). В апреле крестьяне села Спасского и деревни Изоповой, тоже Московского уезда, принадлежащих кн. Юсупову (86 душ), тоже дали зарок не пить вина на один год («Московские ведомости», № 139). Почти в то же время, но несколько ранее, общества трезвости образовались в трех вотчинах графа Панина – Марфинской, Киевской и Спасской, в числе 1018 душ («Московские ведомости», № 151).

Из прочих уездов Московской губернии даны зароки не пить вина: в Звенигородском, в деревне Ивашковой, графа Кушелева-Безбородко («Московские ведомости», № 97); в Подольском, в Рождественской вотчине кн. Голицыной, в числе 345 душ («Русский дневник», № 95), и в селах Тифонке и Дулове, с деревнями, принадлежащими кн. Юсупову и находящимися в Подольском (525 душ) и Серпуховском (189 душ) уездах («Московские ведомости», № 123).

В Серпуховском уезде, в селе Драчине, крестьяне тоже согласились было не пить водки; но откуп заплатил за них 85 рублей недоимки, чтоб только они пили, и крестьяне подались на это условие («Русский вестник», № 3).

В Поволжье трезвость пошла снизу – из Саратова. В Сердобском уезде еще осенью прошлого года произошло было решение не пить, но было разрушено вышеупомянутою штукою откупа… В декабре состоялось решение не пить в селе Северке, Балашовского уезда, и примеру его последовали крестьяне и в других местностях («Московские ведомости», № 43). В феврале то же обещание дано было крестьянами села Турки («Русский дневник», № 42). В самом Балашове мещане дали обет трезвости, и их пример подействовал на множество артельных рабочих, приходящих в Балашов по весне для найма на барки («Русский дневник», № 75). Об этом случае корреспондент «Русского дневника» писал, между прочим, следующее:

К сожалению, нашлись люди, особенно в уезде, которые в решимости бедных, стремящихся к добру людей видят опасность, пугают отказывающихся от пьянства наказанием по закону (?) за то, что они не хотят пить вина, и даже громко жалуются на то, что мещане согласились отказаться от пьянства без испрошения на то позволения («Русский дневник», № 42).

Корреспондент в недоумении сам поставил знак вопроса, упомянув о наказании по закону. Но недоумение его напрасно. По крайней мере рьяные и красноречивые защитники крестьянского решения не пить водки защищали его, между прочим, вот как: «Общества трезвости не надобно запрещать и наказывать, потому что закон запрещает образование обществ только в городе, а мирские приговоры о трезвости составляются не в городах, а в селах» (см. «Русский вестник», № 4, стр. 241). Следовательно, по мнению фразистых защитников, так ловко умеющих опираться на законодательство, – что нужно было сделать с балашовскими мещанами? Что также нужно бы сделать и с жителями Саратова, между которыми, по известиям, открыта была частная подписка для желающих отказаться от употребления хлебного вина в течение 1859 года («Русский дневник», № 22)?

Обещание не пить вина дано также в Аткарском уезде, Саратовской губернии, – крестьянами села Дивовки, имения графа Сумарокова («Московские ведомости, № 69).

По поводу распространения трезвости в Саратовской губернии мы нашли в одной из газет сведение, что сумма 482 200 руб. сер., предложенная за откуп в этой губернии на последних торгах, возвышена была до цифры 1 504 488 руб. («Московские ведомости», № 76).

Из Саратовской губернии трезвость прошла и в смежные уезды Пензенской – Чембарский и Нижнеломовский («Русский дневник», № 53).

В Самарской губернии об обществах трезвости извещали из двух уездов: Николаевского, где отказались от водки крестьяне селения Сулак, Перекопиовской волости («Русский дневник», № 95), и Бузулукского, где обет трезвости состоялся между крестьянами села Языкова, принадлежащего г. Шишкову («Русский дневник», № 103).

Из Казани были известия только в том смысле, что «и здесь мало покупают вина» («Русский дневник», № 42; «Московские ведомости», № 52).

Из Нижегородской губернии также были очень неопределительные известия. Вина здесь с Нового года покупают в кабаках гораздо менее («Русский дневник», № 66). В крещенье мужики, приехавшие на базар в Нижний, приценивались к водке, но не покупали ее («Русский дневник», № 20). В некоторых местностях губернии составляются общества трезвости («Русский дневник», № 48). Вот и все.

В Костромской губернии общество трезвости образовалось: в имении графа Гейдена, в селе Никольском на Упе, с деревнями («Русский дневник», № 66); в селах Ножкине и Коровье, подле Чухломы («Русский дневник», № 85); между помещичьими крестьянами двух приходов Галичского уезда (в числе 500 человек) и между крестьянами помещичьими и государственными (3500 человек), в шести приходах Чухломского уезда («Русский дневник», № 94); между крестьянами разных владельцев (344 человека) в Солигаличском уезде («Русский дневник», № 111); между рабочими на заводе купца Вакорина в Галиче («Московские ведомости», № 112).