Максим Григорьев - Режим М. Саакашвили: что это было

Поэтому мы считаем бесспорным фактом, что полиция не разрешила супруге Мераба Ратишвили пригласить в квартиру понятых, чтобы у полицейских была возможность беспрепятственно подложить наркотики в одежду Ратишвили, что они и сделали, подложив наркотики в пиджак, висевший на дверце открытого гардероба в его спальне. Заметим, что за 20 минут до проведения этой операции его супруга сама выгладила пиджак и, несомненно, смогла бы обнаружить в пиджаке целлофановый пакет с наркотиками, если что-нибудь подобное там и вправду находилось.

При вынесении судебного приговора суд руководствовался только показаниями тех полицейских, которые непосредственно проводили обыск и присутствовали при обыске. Соответственно, их нельзя считать непредвзятыми свидетелями, так как они сами являлись лицами, совершившими незаконные действия, что исключало дачу ими объективных показаний на суде. Из материалов судебного процесса видно, как они дают суду взаимоисключающие показания, путаются в показаниях и лгут, но суд не учел эти обстоятельства.

В своем приговоре суд не аргументировал, почему он счел показания полицейских неопровержимыми и почему не принял во внимание показания свидетелей защиты, в том числе супруги и водителя, категорически отрицавших факт употребления и хранения наркотиков обвиняемым. Суд прямо обвинил свидетелей защиты в предвзятости, но полицейских, которые были непосредственно заинтересованы в подтверждении «обвинения», напротив, безоговорочно и без всякой аргументации счел непредвзятыми свидетелями и вынес приговор, опираясь на их показания.

Таким образом, были нарушены право заявителя на аргументированный приговор и принцип равноправия и прений сторон.

Суд даже не обсуждал возможность того, что предварительное следствие началось на незаконном основании — а именно, на основании провокационного телефонного звонка, осуществленного, по-видимому, Специальным оперативным департаментом на телефон Мераба Ратишвили по поводу приобретения т. н. «сахара». При вынесении обвинительного приговора суд не пояснил, почему принял во внимание версию обвинения об отождествлении «сахара» с наркотическим веществом. Между тем в деле существовали доказательства — справки, выданные ООО «Магтиком» (компания сотовой связи) и Службой гражданского реестра, — содержавшие взаимоисключающую информацию о лице, с телефона которого был осуществлен звонок на телефон Ратишвили.

Как выясняется, телефон, с которого был зарегистрирован звонок обвиняемому, был выдан на имя скончавшегося человека, к тому же, по-видимому, при жизни не имевшего удостоверения личности. Имя и фамилия того человека, на чье имя был зарегистрирован этот телефон, не совпадали с именем и фамилией владельца того удостоверения, номер которого был указан при регистрации телефона. Кроме того, указанный при регистрации адрес вообще не существовал в Тбилиси. Но следствие ничего не предприняло для установления личности человека, просившего «сахар».

Таким образом, в условиях, когда следствие не установило личность этого лица, подтверждается версия защиты, что звонок был спровоцирован Специальным оперативным департаментом.

Приговор суда не аргументирован и в той части, которая касается обвинения Ратишвили в приобретении наркотиков: из главного доказательства, представленного обвинением — из содержания телефонного звонка по поводу приобретения «сахара», — выясняется, что неизвестное лицо просит Мераба Ратишвили передать ему «сахар», что никак не свидетельствует о желании самого М. Ратишвили приобретать наркотики. Таким образом, суд не может аргументировать, почему считает Ратишвили покупателем наркотиков.

По отношению к обвиняемому имело место нарушение статьи 6.3 (с) Европейской конвенции о защите прав человека, а именно:

Сразу после задержания обвиняемому должно было быть представлено право связаться с адвокатом, что он и требовал при личном обыске и с самого момента его задержания и в чем ему было отказано. Это подтверждается протоколами обыска, которые он не подписал именно по той причине, что ему была необходима квалифицированная помощь адвоката, тем более что его задержали с применением силы на незаконных основаниях. Из материалов дела явствует, что адвокат был допущен к делу не сразу после задержания, как этого требовал обвиняемый, а позже. В частности, адвокат не присутствовал при таких важных процессуальных действиях, какими являются личный обыск задержанного и его допрос на предварительном этапе.

По отношению Ратишвили имеет место нарушение статьи 10-й Европейской конвенции о защите прав человека, что подтверждается следующим.

Из материалов дела выясняется, что Ратишвили являлся политически активным лицом, питавшим интерес и симпатии к политическим взглядам оппозиции. О его политической активности свидетельствует, в частности, ряд материалов, изъятых из его офиса, ясно подтверждающие его политические взгляды оппозиционного характера, но не противоправные действия. Тем более что органы власти признали, что эти материалы не содержали ни государственной тайны, ни призывов к каким-либо насильственным действиям или подстрекательств к общественным беспорядкам.

По отношению к Ратишвили имело место нарушение статьи 3-й Европейской конвенции о защите прав человека.

Оно имело место уже при задержании Ратишвили, когда ему скрутили руки и с применением силы бросили на землю, а когда он вскрикнул от боли в руке, вкололи инъекцию — как выяснилось позже, наркотического средства метадон. Если подозреваемого арестовывают за хранение и употребление наркотиков, после задержания его прямо перевозят в наркологический центр для проведения наркотеста. В случае Ратишвили задержание произошло в 22:00, а в наркологический центр его перевели только через 4–5 часов — после длительного допроса в здании так называемого «Модуля». Необходимо отметить, что в январе 2007 г. Ратишвили лечился в Москве, в институте им. Бурденко, так как вследствие гипертонического криза он получил травму, потребовавшую нейрохирургического вмешательства. Мераб Ратишвили страдает гипертонией, что не только исключает его наркозависимость, но при употреблении наркотиков могло создать угрозу его жизни.

По отношению к Ратишвили нарушена статья 13-я Европейской конвенции о защите прав человека: после того как дело было рассмотрено по существу в судах первых двух инстанций, адвокат Мераба Ратишвили обратился с кассационной жалобой в Верховный суд, но жалоба была без каких-либо объяснений признана неприемлемой. Верховный суд в своем определении приводит только формальные основания для признания жалобы неприемлемой (отсутствие каких-либо нарушений (!) в судах первых двух инстанций, отсутствие соответствующих прецедентов и незначительность дела (!) для грузинского судопроизводства), без каких-либо аргументов.