Давид Антонель - Заговоры ЦРУ

«Я не исключаю (…), что именно в этот момент в ЦРУ стали думать о том, что следовало бы начать готовиться к этой возможности. Возможно, в тот момент там еще не думали об этом, но в августе приступили к работе».

Диллон сообщает, что вряд ли на данном совещании были приняты официальные, фиксированные документы, поскольку не заседал официальный комитет. По его словам, такого рода совещания между представителями различных ведомств не составляли «исключения».

Единственными официальными лицами, кроме представителей ЦРУ, которых назвал Диллон в качестве возможных участников совещания, были заместитель министра обороны Джеймс Дуглас и помощник министра обороны Джон Н. Ирвин II. Дуглас не исключает возможности своего участия в такого рода совещании в Пентагоне, но он о нем ничего не помнит. Не помнит он и того, говорилось ли когда-либо в его присутствии о ликвидации Лумумбы. «Может быть», он и присутствовал на совещании, о котором упоминал Диллон, но он не помнит, чтобы он участвовал «в каком-либо совещании в Пентагоне, где ставился бы вопрос о покушении».

Роберт X. Джонсон, член Совета национальной безопасности с 1951 по январь 1962 года […], принимал участие в заседании совета летом 1960 года. Это заседание началось с доклада директора ЦРУ о международных событиях.

«В какой-то момент в ходе заседания, — говорит Джонсон, — президент Эйзенхауэр произнес реплику — точно слова я уже не помню, — которую я воспринял как приказ ликвидировать Лумумбу, ибо в то время он был в центре политических разногласий и конфликтов в Конго. Никакого обсуждения не последовало; заседание шло дальше. Я очень ясно помню эту минуту, ибо слова президента меня просто поразили. Ничего большего добавить к этому не могу. Несмотря на то, что в ту минуту я был убежден — и оставался убежденным, когда думал об этом позднее, — что заявление президента означало приказ убить Лумумбу, теперь я должен сказать, что, вспоминая указанный эпизод сравнительно недавно, я несколько усомнился. Всем известно, что президент Эйзенхауэр не имел привычки принимать или объявлять политические решения на заседаниях Совета национальной безопасности. Разумеется, было бы странным, если бы он изменил своему обыкновению в связи со столь деликатным вопросом. Кроме того, мне кажется, вскоре в результате своеобразного государственного переворота Касавубу сместил Лумумбу с поста премьер-министра. Тогда мне пришла в голову мысль: уж не было ли то, что я слышал, прямым приказом к этой акции. Все, о чем я могу, сейчас с уверенностью рассказать, это о чувствах, охвативших меня тогда в зале заседания в Белом доме».

Джонсон «полагает», что президент повернулся в сторону директора ЦРУ и после этого сделал свое заявление. Более точно слов президента он вспомнить не может.

Вопрос комиссии: (…) Правильно ли будет сказать, что, хотя вы и допускаете возможность, что дискуссия касалась государственного переворота или политической акции более общего характера, у вас тем не менее было ясное впечатление, что вы слышали приказ убить Лумумбу?

Джонсон: У меня в то время было на этот счет ясное впечатление.

Вопрос: И таким оно остается сегодня? Джонсон: И таким оно остается сегодня. Я подумывал и о другой возможности, но это ощущение (…) сохраняется.

Этот эпизод произвел на Джонсона сильное впечатление:

«Я никогда не ожидал услышать от президента чего-либо подобного в своем присутствии или в присутствии нескольких человек. Я был ошеломлен».

Сенатор Матиас кратко резюмировал показания Джонсона:

(…) Следовательно, вы помните если не точные слова, то по меньшей мере вашу собственную реакцию на президентский приказ, который вы сочли приказом об убийстве.

Джонсон: Это точно.

Сенатор Матиас: И хотя за прошедшие с тех пор 15 лет вы забыли точные слова, чувство потрясения остается?

Джонсон: Да, это так.

После заседания Джонсон, отвечавший за редакцию протокола, проконсультировался с одним из высокопоставленных сотрудников Совета национальной безопасности по поводу того, каким образом следует отразить заявление президента в протоколе Совета национальной безопасности и в Совете планирования национальной безопасности, которые составлялись после каждого заседания:

«Кажется, — точно не помню, — я его опустил. Не помню также, каким образом был изложен данный вопрос в протоколе заседания, хотя, мне думается, какая-то ссылка на заявление президента в нем содержалась».

Давая второй раз показания комиссии, Джонсон сказал, что «весьма вероятно, что оно (заявление президента) было изложено иносказательно либо полностью опущено». Он говорит, что его показания, взятые отдельно, служат «скорее признаком, нежели очевидным доказательством причастности президента к принятию решения, касающегося убийства». Этот признак следует рассматривать в соответствующем контексте: вместе с протоколами заседаний Совета национальной безопасности, на которых присутствовал Джонсон, свидетельскими показаниями об этих заседаниях, вместе с фактами, которые предшествовали отправке в Конго ядовитых веществ для умерщвления Лумумбы. Тогда можно будет судить о его значимости.

В течение лета 1960 года Джонсон участвовал в четырех заседаниях Совета национальной безопасности, где обсуждалась обстановка в Конго. Президент отсутствовал дважды—15 и 21 июля. Отношение к Лумумбе во время двух первых заседаний было весьма отрицательным.

Два других заседания Совета национальной безопасности, 18 августа и 7 сентября, проходили под председательством президента. Просмотрев протоколы этих двух заседаний, Джонсон не смог с уверенностью сказать, на каком из них он слышал заявление президента.

Заседание 18 августа совпало с началом ряда событий, предшествовавших отъезду Шейдера в Леопольдвиль с ядами для организации убийства Лумумбы. Заседание 7 сентября происходило во время этих событий.

Заседание Совета национальной безопасности 18 августа 1960 г. состоялось за три недели до того, как Касавубу сместил Лумумбу. Джонсон считает, что оно происходило «вскоре» после того, как он слышал заявление президента. Единственное другое заседание, когда бы Джонсон мог слышать это заявление, состоялось спустя два дня после смещения, то есть 7 сентября.

В отчете Роберта Джонсона о заседании 18 августа 1960 г. говорится, что дискуссию по вопросу о политике США в Конго открыл исполняющий обязанности государственного секретаря Дуглас Диллон [46] В 1960 году Диллон занимал пост заместителя государственного секретаря. На этом посту Диллон часто исполнял обязанности государственного секретаря и участвовал в заседаниях Совета национальной безопасности или получал информацию о том, что на этих заседаниях происходило. Позднее Диллон был министром финансов в администрации президента Кеннеди. . Диллон утверждал, что присутствие американских войск в Конго было необходимо, чтобы предотвратить вмешательство СССР, которого требовал Лумумба: