Александр Беляев - Всемирный следопыт, 1926 № 05

— Оттаскивайте провизию и лодки от судна. Еще дальше! Дальше, я говорю, чорт возьми!

Вода уже выгнала людей из переднего трюма. Теперь каждый знал, что минуты «Альбатроса» сочтены, и старался спасти самое для него дорогое. Один, пытаясь сохранить арсенал судна, хватал ружье, другой — компас и барометр. Повар с трудом тащил судовую кухню. В каюте капитана толпа окружила медицинский ящик, спасая мягчительную мазь и пилюли.

Вдруг раздался крик, подхваченный сотней людей и эхом разлетевшийся по «Альбатросу»:

— Спасайтесь! Судно идет ко дну…

Застигнутые врасплох бросились к выходу, кто с пустыми руками, кто таща последнюю спасенную вещь.

— Тяжело терять такое судно… Жалко, хороший был улов, — слышалось по льду среди команды, и никто из них, казалось, не помнил о себе, не думал о личной опасности…

«Альбатрос» высоко поднял нос, погружаясь кормой. Главная мачта достигла льда и с треском разбилась. Большие якоря соскользнули с носа и грузно упали на лед. Раздался треск палубы, шипение oгня в непотухшей еще печке переднего трюма, наконец, все исчезло. Только несколько тюленьих шкурок да поломанные весла всплыли на поверхность.

Целый мир снега и льда окружал нас; мрачное небо нависло сверху; казалось, будто и ветер, и море, и ледяная пустыня, — все было против нас.

Следовало подумать о своей защите. Поставили боком лодки; весла служили подставкой, и на них укрепили уцелевшие паруса. Люди разместились с подветренной стороны и с помощью тюленьего жира разводили костры, чтобы согреться и вскипятить чай из растопленного льда. Много раз котелки снимались, и каждый из двух сотен людей наполнял свою кружку.

Мили ледяных полей, прорезанных каналами, отделяли нас от остального флота. По последним наблюдениям, от нас было больше ста миль до берега.

Оставить лодки и итти вперед было все равно, что итти на верную смерть; тащить лодки по льду тоже было невозможно. Оставалось — выжидать, что нас подберет проходящее мимо судно. Но когда это будет?..

— И вы бросили Нью-Йорк, чтобы попасть в такое положение? — сказал мне Петер, когда я, наконец, нашел его после долгих поисков.

Я спросил его, каковы наши шансы на спасение.

— О! — живо ответил он, — дьявольская рыба-акула устроит себе хорошее угощение, если кто-нибудь двинется нам на помощь.

— Как бы она не вздумала начать с нас, — вставил один из малодушных.

— Перестаньте зря болтать, — прервал один из охотников, — я три раза терпел крушение, и ни разу люди не спасались так удачно, как мы. Ведь у нас все целы. Да еще и удобства есть: паруса, лодки; и есть пища.

— Да, и еще одно удобство: если замерзнешь, то здесь можно обойтись и без гроба, — опять вставил малодушный.

Разговор прекратился: повар раздавал паек сухарей и свинины, и все принялись за еду.

Прошли три томительных дня ожидания…

Судно «Вангард» показалось на горизонте поздно вечером третьего дня. Разведчик на главной мачте заметил наш лагерь.

— Много пятен, — сказал он, — похоже на большое стадо «стариков».

Через несколько дней «Вангард» подошел и забрал нас. «Пассажиры» заполнили весь передний трюм, и многие еще остались без места. Сидевшие на палубе выжидали очереди спуститься вниз, а там поочередно двигались на свободные места у печки.

И «Вангарду» пришлось бросить охоту, нагрузившись полузамерзшими людьми.

Еще два судна, кроме «Альбатроса», потерпели крушение. Команды их — там не все люди уцелели — были размещены между встречными судами. Охотники «Вангарда» решили так: «Охота в этом году потеряна. Чем скорее вернемся, тем лучше. Должны же мы помочь товарищам добраться домой».

Три недели спустя мы вошли в гавань. Восемь более удачливых судов разгружали шкуры и жир. Команды их получили от пятидесяти до семидесяти долларов на человека. «Гранд-Лэк», у которого море похитило богатейшую добычу, пришло без всякого груза, кроме потерпевших крушение товарищей.

Неудачная вышла охота за тюленями в этом сезоне…

Во время летних каникул на побережье озера Эри (Сев, Америка, штат Огио) стекается множество экскурсантов, желающих провести некоторое время на открытом воздухе в лагерной обстановке. Палатки и шатры мелькают среди соснового леса, растущего по берегам озера. Но нашлись изобретательные люди, построившие себе целые две дачи из огромных старых винных бочек. Так как они предполагали провести здесь все лето, то оборудовали эти бочки для жилья с большим комфортом, а именно: провели электричество, временный водопровод, прорезали в днищах окна, настлали пол, а также соорудили у входа настоящий балкон. Само собой разумеется, что эти необычайные жилища возбуждали большое внимание и интерес со стороны прочих экскурсантов, и современные Диогены с их оригинальными дачами стали злобой дня.

Наступил четвертый день штиля. На корме устроили навес для пассажиров, которых было только двое: молодые натуралисты Лестрендж и Томпсон, которые воспользовались рейсом парусного судна «Нортумберлэнд» на отдаленные тихоокеанские острова, чтобы отправиться туда для собирания редких тропических растений. Лестрендж и Томпсон, ленивые и осовелые от зноя, сидели в плетеных креслах, безучастные ко всему на свете. Однако, Лестрендж, читавший книгу, поднялся с кресла, подошел к фальшборту и пытливо заглянул в воду. В смутной зелени моря двигалось что-то зловещее, какое-то бледное и длинное существо. Затем вынырнула вторая акула, за нею — третья. Лестрендж рассмотрел глаза, темные плавники, длинные туловища.

Он поднял упавшую книгу, — это был томик поэзии Теннисона, — и уставился на залитую солнцем палубу. Море показало ему грозное видение. Поэзия, красота, искусство, любовь и радость жизни, — возможно ли, чтобы эти могли существовать в одном мире вместе с теми? Он взглянул на книгу, лежавшую у него на коленях, и сравнил то прекрасное, что видел в ней, с тем ужасным, что дожидалось поживы под килем корабля.