Венедикт Март - Всемирный следопыт, 1928 № 03

Я с самого начала приготовился к тому, что он опять начнет отрицать даже самое существование такого фокуса, но я никогда не мог предположить, что он так настойчиво будет отказываться. Его нежелание, очевидно, не было притворным, это было искреннее желание избежать повторения его. Только после очень упорного нажима с моей стороны, он сознался в том, что действительно он проделал утром такой фокус, но, что раз сделав его, он не может повторить его опять. Казалось, ничто не могло убедить его. И только после того, как я упомянул о бакшише и о рекомендации, он остановился на минуту, как бы что-то вспоминая.

— Будет так, как хочет саиб, — сказал он с видом собственного достоинства.

Факир сидел, поджав под себя ноги, со сложенными на груди руками и с закрытыми глазами. Он оставался в таком положении несколько секунд, а мы ждали в глубоком молчании. Затем, вдруг, не двигаясь ни телом, ни головой, он открыл глаза. Так поразительно ярко блестели они на его темном лице, что походили на два ослепительных луча, и мне показалось, что они остановились прямо на мне. Еще несколько секунд он оставался неподвижным, потом медленно нагнулся вперед; его руки раскрылись, и он поднял одновременно крышки двух корзин — второй и четвертой. Некоторое время он держал их открытыми, как бы показывая содержимое корзин. Его немигающие, блестящие глаза, казалось, ни на одно мгновение не покидали моего лица, но я всеми силами старался не поддаваться гипнозу, почему поднялся с места и заглянул в корзины. Обе они были пусты. В этом не было никакого сомнения. Пять минут назад в каждой из этих корзин было по кобре. В промежутке мы все видели, что он не дотрагивался до корзин.

Медленно закрыв корзины, он опять уселся на прежнее место, и его длинные и тонкие черные руки крадучись поднялись к жилету. Я опять почувствовал то же самое странное состояние, во власти которого я находился сегодня утром. Эти необыкновенные глаза с застывшим, немигающим взглядом, казалось, лишали меня равновесия, моей собственной воли настолько, что я не был уверен в действительности происходящего.

Как и утром, его жилет расстегнулся и из-под каждой его руки выползло по кобре, которые обвились вокруг шеи факира и, обменявшись местами, быстро исчезли под жилетом. Таким же медленным и обдуманным движением он наклонился вперед и поднял крышки тех же самых двух корзин, которые он открывал перед началом сеанса. Не успел он поднять крышку, как из каждой корзины поднялась кобра с открытой пастью. Все время, пока старик производил этот фокус, глаза его ни на минуту не отрывались от моего лица.

С минуту после окончания фокуса все сидели молча. Затем я повернулся к гостье, которая сидела справа от меня. Она откинулась глубоко в кресло, с глазами, все еще устремленными на факира.

— Скажите, что вы видели? — спросил я ее.

Мне показалось, что ей стоило некоторого усилия, чтобы прийти в себя.

— Мне показалось… — сказала она медленно, и я заметил, что все присутствующие напряженно прислушивались к ее ответу. — Мне казалось, я видела, что когда факир расстегнул жилет, то из под каждой его руки выползло по змее, которые обвились вокруг его шеи, обменялись местами и сейчас же опять исчезли под жилет, но я не совсем уверена в том, действительно ли я это все видела. Старик все время так странно смотрел на меня.

Поднялся невообразимый шум.

— Глаза его были устремлены на вас? — быстро воскликнул я.

— Да, — сказала она, смотря на меня с удивлением, — он в течение всего сеанса не спускал с меня своих глаз.

— Но это как раз то же самое, что он проделал со мной! — воскликнул я.

После минутного удивления все заговорили сразу. Из разговоров выяснилось, что каждый из присутствующих был глубоко убежден в том, что старик во время сеанса смотрел только на него и больше ни на кого другого.

— Вы все ошибаетесь, — послышался голос из темноты, позади нас. — Он смотрел через ваши головы все время на меня.

Повернувшись на голос, мы увидели Думми, который стоял у дверей позади нас. Он появился на веранде в тот момент, когда факир только собирался приступить к сеансу. Он стоял на правой стороне веранды и далеко вглубь от нас. Казалось невозможным, чтобы в полутьме, которая была на веранде, факир мог его заметить.

— Вы говорите серьезно? — спросил я.

— Я готов принять присягу в этом завтра же в вашем суде, — ответил он.

Когда разошлись все мои гости, я пошел в свой кабинет, написал старику-факиру рекомендательное письмо и велел выдать ему вознаграждение.

Что произошло с факиром потом, я так и не узнал. На следующее утро он бесследно исчез. Одна из моих гостей очень хотела опять увидеть его; но, несмотря на самые тщательные розыски, факира так и не нашли. Он исчез со змеями так же бесследно, как последние исчезли по его приказанию — в ту ночь, когда он давал нам сеанс.

Люди, никогда не бывавшие в Индии и верящие, что каждая область Индии кишит ядовитыми змеями, так же далеки от истины, как тот путешественник, который, не встретив ни одной змеи в холодное время года, приходит к заключению, что змеи не больше как выдумка в этой стране.

Любой европеец, живущий в Индии, за исключением служащих в Лесном Управлении и тех, которые имеют непосредственную связь с джунглями, может жить целые месяцы во многих областях Индии и не только не видеть змей, но даже и не слышать, о них. Живя в домах, построенных на высоких фундаментах из кирпича или камня, окруженных садами и удаленных от джунглей, европеец в редких случаях подвернется змеиным укусам.

С другой стороны некоторые области Индии сплошь кишат змеями, и нередко случается, что змеи, особенно в дождливое время года, вымываются из своих нор и заносятся в сад или даже в дом, где они и обосновываются. Тростниковые крыши, — в первую очередь старые и полуразрушенные, служат для них самым лучшим жилищем. Нередко в уединенных и мало обитаемых хижинах находят целые стада змей. Не всегда бывает приятно для спокойного индуса, когда во время обеда, неожиданно падает с потолка на стол змея, потом другая, третья… Не советуют долго мешкать и в ванной комнате с тростниковой крышей, т. к. очень часто можно увидеть над своей головой висящую змею.

Особенно же может сильно напугаться и притти в ярость человек, когда, встав утром с постели, он собирается надеть костюм, и вдруг из рукава его сюртука выползает одна из отвратительнейших змей — випера [31] Змея из породы гадюк, очень ядовитая. .

Индусы так же не застрахованы от укусов змей, как и европейцы, и ежегодно от змеиного яда умирают в Индии тысячи людей — главным образом из среды беднейшего населения. Огромные, незаселенные пространства в Индии, особенно недалеко от джунглей, являются благодатной почвой для земледелия, и крестьянин-индус, живя в глиняной хижине с тростниковой крышей и работая в густых зарослях, нередко является жертвой укусов змей.