В. Чаплыгин - Всемирный следопыт, 1930 № 06

Но Артему было не до прохлады, и покой полей не доходил до его сердца.

«Дисциплинарное взыскание возложено на сторожа… Стрелочник виноват… Я вам покажу дисциплинарное взыскание… Если тут злой умысел, это ведь… экономическая контрреволюция…»

Так клокотали в Артеме горячие неуемные мысли.

На границе колхозной земли Арбузов приметил темную, унылую фигуру. Подъехав ближе, он узнал Совсуна.

Совсун шел, ничего не замечая, уставив глаза в одну точку. Были тихи и мягки его шаги — как тиха и мягка мышья поступь.

Арбузов стегнул Вороного. Подковы зацокали чаще. Качнулась зеленая луна в далеком Днестре.

Впереди расстилалась степь, дикая, махновская. Это здесь, воскрешая романтику Запоржской Сечи, мчал Нестор Иванович Махно, бандит-анархист, батько, кулацкий гетман с табором тачанок, с гривастой конницей, с «яблочком»-песней — гимном буйного Махно.

Артем Арбузов, бывший боец «конной Буденного», отдался воспоминаниям Под черное знамя батьки встали забубенные головушки, «люмпены», острожники, прыщавые прапоры, матерые казаки кулацкой складки. Пили и пели. Жгли и резали. Пускали пух из перин.

Громили молодую республику.

Эх, батько! Всыпали тебе и твоей черной банде!

Подачки румынской сигуранцы и польская каталажка — такой твой путь, батько, в новый Вавилон, всепоглощающий Париж.

Разбежались твои прапоры, и сдали матерые казаки под пулями луганских шахтеров, донецких забойщиков и днепровских буденновцев.

А теперь Артем Арбузов, краснознаменец и герой противомахновского похода, скачет под апрельской луной в новую лобовую атаку.

Была хищная черная банда. Ее разбили. Идет новая хищная серая банда. И ее возьмет в сабли отряд, верный команде Артема Арбузова.

Артем не знал, что во главе серой банды встал махновский однокашник и собутыльник, мышиный батько Совсун.

Утром Артем приехал в город. Он купил Вороному овса и поставил его на двор старинного друга.

К прокурору Артем пришел к началу занятий. Он давно не был в городе и не знал, кто прокурор. Войдя в кабинет, он от удивления потрогал ус. За столом, ссутулясь над бумагами, сидел Антон Рудый, буденновец, товарищ Артема,

— Артем!

— Антон!

И полилась беседа о черной банде, о схватках, о синих дымках привалов, о походных шутках Семена Буденного…

— Я к тебе, однако, не о черной банде разговаривать пришел, а о серой. Завелась у меня в колхозе серая банда…

И Артем рассказал о мышиной напасти и трюке СТАЗР'а.

Антон Рудый прищурился:

— Так где же ты работаешь?

— В колхозе «Серп и Молот».

— Братишка, мне тебя дозарезу нужно.

И прокурор нажал кнопку, на которую Артем покосился иронически.

В кабинет вошел секретарь.

— Вызовите, пожалуйста, старшего следователя Исупова.

Минуты через три пришел маленький бритый следователь, блестевший стеклышками пенснэ.

— В каком положении дело о вредительстве в колхозе «Серп и Молот».

— Депо почти ясно. Не хватает нескольких второстепенных моментов. Мне не ясно, например, умышленно или по оплошности СТАЗР отпустила соду вместо мышьяковистого натра.

Прокурор слушал внимательно. Когда следователь смолк, прокурор сказал:

— Допросите товарища Арбузова. Он из колхоза «Серп и Молот».

Артем часто-часто захлопал глазами.

Следователь положил портфель на стол, сел и, вынув портсигар, предложил Артему папироску.

— Спасибо. Я курю из люльки — по казацки…

Следователь задымил. Допрос начался.

— Вы слышали о том что некий Совсун скупал в округе живых мышей?

— Понятия не имею.

— Вы знаете, что Совсун бывший махновец?

— Нет.

— Не кажется вам странным неожиданное повышение, так сказать, мышиного стада на колхозных полях, что отмечено даже в прессе?

— Кажется, но о причинах мы не знаем… Не знали, вернее.

И, поймав смеющийся взгляд прокурора, Артем поправился:

— Не знали, но догадываемся.

Следователь задал еще с десяток вопросов. Прокурор вмешался в допрос:

— Знаешь, Артем, мы снеслись с Харьковом и Москвой. Харьков тянет, а Москва ответила. Сельскохозяйственная лаборатория газеты «Беднота» прислала подробнейшее письмо М. С. Дунина. Мышей изничтожим в два счета. Правда, это связано с некоторыми издержками. Ну да ничего. Пусть заплатит СТАЗР. Люби кататься, люби и саночки возить.

Задребезжал звонок. Рудый взял трубку. Лицо его приняло вдруг хитрейший вид. Казалось, он — страстный охотник — заметил редкую благородную дичь и боится ее спугнуть.

Положив трубку, он окинул Артема и следователя ожигающим взглядом.

— Совсуна и сотрудника СТАЗР'а Тимошенко придется арестовать сегодня же.

Следователь и Артем встрепенулись.

— Дело в том, — продолжал прокурор, — что Тимошенко — тоже бывший махновец, друг Совсуна. Совсун дважды бывал у Тимошенко. Подмена мышьяка содой, вероятно, не ошибка, а злодеяние.

Следователь поднялся.

— Я пойду действовать.

— Добре, — одобрил прокурор.

Артем и Антон остались одни.

— Артем, чортушко Артем, — заговорил Рудый. — А ведь война и впрямь продолжается. Ведь банды изменили свой цвет. Были черные, стали серыми.

Артем набивал свою трубку.

— Да, — отозвался он. — Сегодня взят в плен штаб серой банды. Банду придется добивать.

— Добьем, Артем! Дунин из «Бедноты» мужик решительный. Командарм этого самого… злаков. Расписал в инструкции все пунктуально. Мне аж жутко стало. Ни одного мышонка не останется. Идем ко мне в гости. Ганна таких галушек наворочает, язык проглотишь.

— Нет, Антон. В другой раз. Поскачу в колхоз. Там — тревога. Ведь банда еще не уничтожена, У нас сейчас осадное положение.

— Ничего. Подождут. Инструкция дунинская у меня. Отдам за обедом.

И Антоново лицо осветила такая хорошая, такая приветная, такая давнишняя улыбка, что Артем сдался.

— Ладно. Бес с тобой. Галушки так галушки.

Артем пошел подсыпать овса Вороному. На улице ему встретилась процессия.

Два милиционера вели черноглазого румяного юношу.

Это был последний махновец, есаул серой банды — Тимошенко.

В этот самый час телеграфист выбивал точки и тире приказа об аресте батьки серой банды Совсуна.

Апрельское солнце последний раз грело пепельные спины миллионноголовой хищной серой банды.