В. Чаплыгин - Всемирный следопыт, 1930 № 06

Так был заключен договор на острове Нбенди. Договор был составлен по всем правилам и предусматривал все до мелочей. Он касался всех возможных условий нахождения клада, каждого шага в распоряжении им от момента открытия и вплоть до того, когда каждый из них внесет свою долю в банк в Порт-Моресби. Это внушило обоим доверие друг к другу и породило чувство товарищества, которого им недоставало. Пожалуй, Лем Гедрик был еще больше доволен, чем сам Мак Фи. Он был слабее и отличался более нервной организацией, чем его гигант-спутник, о несомненно преступном прошлом которого он почти ничего не знал.

Это взаимное доверие поддерживало их в течение всего остального утра, когда им пришлось выполнить очень тяжелую первоначальную работу. К полудню, заметив, что тени стали короткие, они пошли по мелкой прибрежной воде к тому месту, где стоял под скалой на якоре катер, и поднялись на борт, предвкушая радости заслуженного отдыха. На палубе они застали туземца, который приготовил им обед.

— Мак! — воскликнул вдруг Гедрик. — А как нам быть с этой обезьяной?

Мак Фи остановился.

— С кем? С Джеко? В чем дело?

— Можно ли на него надеяться?

Эта мысль поразила Мака своей неожиданностью. В первый раз во время всей экспедиции, да пожалуй вообще впервые в жизни он посмотрел на туземца как на человека.

— Откуда он? — спросил Гедрик. — И какого племени?

— Не знаю. Я нанял его вместе с катером. Он собирал где-то по соседству жемчужные раковины. Вижу, что он чернокожий, и больше ничего о нем не знаю.

— У чернокожего могут быть свои взгляды на вещи, — многозначительно заметил Лем. — Но единственное, что мне хотелось бы узнать в настоящую минуту, это его отношение к золоту.

— К золоту? Да он никогда не видел его. Какое же он может иметь о нем представление? Мы платим ему товарами: десять шиллингов за три месяца, — а он и весь-то их не стоит, — проворчал Мак. — Скверный повар и вечно по-дурацки хохочет, совершенный идиот. Ну, взгляни на него хоть сейчас!

Лем Гедрик обернулся. Внизу, в трюме, «человек-обезьяна» накрывал на стол, Ему было лет тридцать-сорок, тело его было тонко, мускулисто и подвижно, ступни плоские, а голова покрыта шапкой густых курчавых волос. Одеждой его служили два ярда красной бумажной материи. В одном из пробуравленных ушей торчала сломанная глиняная трубка, к другому была подвешена половина жестянки из-под пилюль. На груди красовался полустертый циферблат будильника. Кожа была черна, но не как сажа или чернила, а как полированная ружейная сталь.

Все это было достаточно знакомо нашим приятелям и представляло собой для них самое обычное зрелище. Но что в Джеко было необычного, чем он отличался от тысячи других своих собратьев — было его лицо. Это было лицо комедианта. Обыкновенный чистокровный папуас не станет смеяться наедине с самим собой: он держится тогда спокойно, даже пожалуй строго, и только общество близких ему людей заставляет его переходить к несколько шумному веселью.

А Джеко смеялся постоянно. Он смеялся и сейчас — как клоун, как гримасничающая обезьяна. Занятый своим делом, он все время забавлялся то посудой, то вилками, и беспрерывно напевал какую-то несложную мелодию. А оба кладоискателя внимательно наблюдали за ним, полные того недоверия, которое всегда испытывают белые эксплоататоры по отношению к цветным расам.

— Он всегда так. Но если это признак разума, я хотел бы с ним поближе познакомиться. — проговорил Лем. — Почем знать? Может быть это один из негров, близких к миссионерам, у которых в одном кармане библия, в другом — отмычка. Я знавал таких.

— Это правда…

— И у него какая-то страсть играть со всем, что попадет в руки. Предположим, что ему захочется поиграть нашей находкой?

— Возможно. Мы не можем так рисковать, — серьезно проговорил Мак Фи. — Непременно нам нужно узнать поближе состояние его мозгов. Эй, мальчик! (На островах европейцы даже стариков туземцев величают «мальчиками».)

При этом Мак Фи так сильно топнул ногой, стоя около люка, что Джеко подскочил на месте. Но как они ни испытывали его в тот день, им не удалось рассеять свои сомнения насчет умственных способностей Джеко. В результате они остались при прежнем своем представлении — непонятый ими дикарь не заслуживал другого названия, кроме человека-обезьяны.

Он был родом из пролива Принцессы Марианны, где люди живут на деревьях, подобно оранг-утанам Борнео. Он принадлежал к племени, которое у европейцев-торговцев получило название «бушменов соленых вод». Принужденный во время какой-то схватки между туземцами бежать к морскому берегу, Джеко был пойман местным вождем и продан за полкоробки табаку. С тех пор он кочевал с одного острова на другой в качестве гребца, повара и кули — более или менее беззащитный, более или менее свободный в обычных условиях туземцев, эксплоатируемых белыми.

Сам он казался совершенно безобидным. То, что он принадлежал к племени каннибалов, что его родичи собирали коллекции голов так же, как другие собирают коллекции птичьих яиц или предаются спорту, — это было известно Мак Фи и Лему, и это ничуть не беспокоило их. Таковы обычаи черного пояса Великого океана. Они ничуть не сомневались в том, что Джеко — дикарь, им хотелось знать иное — насколько Джеко был знаком с благами цивилизации.

— Дело сводится вот к чему, — заключил наконец Мак Фи. — Если это цивилизованный негр, то он всемогущ, а если это так…

Он не договорил. Лем перебил его гадким ругательством, и в глазах его вспыхнул в это мгновение такой злой огонек, что даже Мак Фи моргнул.

— Если это так, то он недолговечен… Цивилизованные негры очень плохо переносят лихорадку…

— Совершенно верно. — согласился Мак Фи.

Но вскоре им представился случай проверить свои сомнения относительно умственных способностей Джеко.

Кладоискатели начали раскопки с кормы старого судна. Они уже успели обнажить переднюю часть почерневшего от огня корпуса, пользуясь приспособлением, похожим на корыто золотоискателей: это был большой ящик с двумя ручками, в который они сыпали лопатами мокрый песок, пока он не наполнялся, а затем относили его в сторону и вываливали. Этим простым, но тяжелым способом они рассчитывали очистить всю внутренность старого судна.

Однажды около полудня Гедрик увидел, что Мак ныряет в воду и что-то исследует около судна. Выбравшись на поверхность, он начал отдуваться, как тюлень, потом выпрямился и громко крикнул что-то, взглянув на предмет, который он держал в руках. Когда он передал его Лему, тот по весу сразу догадался, что это одна из золотых монет Менданы!