Александр Никонов - Здравствуй, оружие! Презумпция здравого смысла

Миссис М. всегда была противницей оружия. Потому что оружие — абсолютное зло, разве вы не понимаете?! Ведь оно создано специально для того, чтобы отнимать жизнь!.. Но после того как с помощью пистолета миссис М. отняла жизнь у двух человек, она перестала быть противницей оружия. Она поняла: оружие — это добро.

То, что добропорядочная домохозяйка была против «этого ужасного оружия», неудивительно. В Америке это сплошь и рядом. И не только в Америке — дураков везде хватает. Но Америка — страна особая. И дураки там особые. Предельные. А в России — беспредельные. Но до российских дураков мы еще доберемся, а пока вернемся к американским.

За дураками всегда интересно наблюдать. Например, через лупу голливудских фильмов, сквозь которую прекрасно видны американцы с их типичными заморочками. Одна из таких заморочек — страх перед оружием. Не все американцы подвержены этому страху, но у тех, кому не повезло, неприязнь к оружию приобретает порой характер настоящего психического расстройства.

— Я надеюсь, ты не принес это в мой дом! — округлив от ужаса глаза, говорит герой одного из фильмов своему гостю, зная, что у того есть пистолет.

— Ты мне обещал, что в нашем доме не будет оружия! — восклицает героиня другого фильма. И за ее надрывными словами чувствуется драматическая предрешенность расставания с любимым человеком, который оказался вовсе не тем, за кого себя выдавал, подонок!..

Чаще всего страдают этой постыдной болезнью лево-розовые либерал-демократические интеллигенты с дурным университетским образованием и фанатичной тягой к политкорректности. Себя эти инвалиды умственного труда часто называют «прогрессивно мыслящими» людьми. Однако весь их «прогрессизм» сводится к насквозь просоциалистиченному пацифистскому сознанию, которое требует все отнять у богатых и поделить между бедными, а оружие запретить, ибо от него все зло.

Именно такой и была миссис М. Она занималась благотворительностью, являлась сторонницей американской организации по контролю за оружием и всей душой выступала за его запрет. Оружию в руках граждан не место!

Потому что оружие стреляет!..

А кругом дети!..

В ее окружении было достаточно таких же клуш, которые боятся оружия. Которые готовы голосовать за его полный запрет. И с которыми миссис М. была полностью согласна. Более того, она даже завидовала им, поскольку мужья клуш — интеллигентные белые воротнички — были вполне солидарны со своими половинами в этом вопросе. И потому в их домах не было оружия. И, соответственно, их дети были в полной безопасности.

А вот самой миссис М. не повезло с мужем. Точнее, не то чтобы не повезло… нет, Джон был хорошим человеком, но каким-то уж больно… ну, брутальным, что ли… Старомодным, если можно так сказать. Совсем не прогрессивно мыслящим. Он как будто вынырнул из стародавних времен «мачизма» и патриархата, верил в оружие, не понимая всей пагубности насилия, и, что самое страшное, — внес это в дом. Уж как только миссис М. не уговаривала мужа отказаться от дурацкой идеи держать оружие в доме, ничего не помогало!

А ведь оружие стреляет!..

А дома дети!..

Подруги сочувствовали миссис М., и она подозревала, что втайне они немного гордились своими хоть и слегка феминизированными, но прогрессивно мыслящими мужьями, которые выглядели выигрышно и весьма современно в сравнении с ее Джоном. Подруги давали советы миссис М., как ей убедить мужа отказаться от мысли держать дома столь опасный предмет. Но все было тщетно — револьвер оставался в ящике его тумбочки. А это так опасно!

Ведь оружие стреляет!..

А дома дети!..

Порой от отчаяния перед мужским упрямством у миссис М. опускались руки. Нет, не в том смысле, что она подумывала о разводе, но… возможно, ее муж нуждается в лечении от излишней агрессивности? Может быть, ему нужна профессиональная помощь? Надо отдать ему должное, с детьми и женой Джон никогда грубым не был, но эта странная тяга к оружию — тревожный симптом, согласитесь. Быть может, ему надо пройти курс у хорошего психотерапевта, который поможет Джону найти его проблему и избавиться от нее? Ничего постыдного в этом нет. Люди лечатся от алкоголизма, избыточной агрессивности, проходят курсы по повышению чуткости, чтобы развить в себе политкорректность. Может быть, и Джону это необходимо? Ведь это же ненормально — иметь оружие в доме!

Ведь оружие стреляет!..

А дома дети!..

Но однажды вечером, когда мужа не было дома, миссис М. услышала шум и увидела, что в ее дом ворвались два человека черного цвета. Они пинком вышибли дверь, и по их красным глазам миссис М. догадалась, что лучшие друзья белого человека находятся под воздействием неизвестных препаратов и потому неадекватны, а по их агрессивному поведению и ножам, которые непрошеные гости сжимали в руках, хозяйка догадалась, что ей и ее детям, кажется, настает политкорректный афрокирдык.

Схватив детей в охапку, она бросилась наверх, закрывая за собой двери, которые, правда, ничуть не задерживали налетчиков. Последней дверью, которую закрыла за собой миссис М., была дверь в спальню. Но и она не задержала и не успокоила целеустремленных гостей. Напротив, вышибая двери, один из них сильно поцарапался и потому был в ярости.

В этот момент в руках миссис М. как-то само по себе оказалось это. И из этого нехитрого приспособления хозяйка дома произвела несколько выстрелов, часть из которых попали в цель и оказались для громил роковыми: оба успешно умерли — один сразу, другой в больнице. С тех пор миссис М. коренным образом пересмотрела свою точку зрения на оружие. Она полюбила его.

Потому что оружие стреляет…

А дома дети…

Больше всего я опасался, что гул турбин не позволит моему диктофону записать речь генерала. За время не волновался — лёту до Владивостока восемь часов, этого хватит, чтобы поговорить обо всем и даже задать вопросы, ответы на которые, как я заведомо знал, не войдут в интервью. А собеседнику было что рассказать. В нем так странно сочетались бульдожья хватка, разноокрашенный жизненный опыт, природная сообразительность и армейская наивность, что все это давало удивительный сплав, который я — бывший металлург — после внимательного рассмотрения рискну назвать благородным.