Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6525 ( № 37 2015)

Итак, двое на экране телевизора активно ведут диалог буквально такими фразочками: «слушай, это клёво», «ни фига себе», «отстой» и т.д. Я подумала: сериал, наверное, какой-то молодёжный показывают, и прямая речь демонстрирует уровень развития персонажей. Пригляделась к артистам – не знаю таких. Но когда до меня дошло, что это не художественное произведение, а познавательная передача про туризм, мне стало не по себе. Вот это культура общения! Можете ли вы представить себе, например, С.П. Капицу, вещающего о новостях науки в формате: «Слушайте, это клёво!»? Или Н.Н. Дроздова, говорящего в кадре: «Ни фига себе!»? А как бы вам понравился Ю.А. Сенкевич, произносящий на экране: «Отстой!»? Хорошо хоть мат запретили, – подумала я.

Раньше мне казалось, что культура – это то, что зрителя поднимает, воспитывает, а не опускается с ним вместе до уровня подворотни. Раньше я думала, что телевизор – это средство про­свещения.

Но, видимо, я устареваю кардинально...

Любящие и детей, и свой предметВыпуск 8 (19)

Спецпроекты ЛГ / Словесник

Кабыш Инна

Теги:общество , образование

В канун нового учебного года Единая независимая ассоциация педагогов Москвы совместно с Российским университетом дружбы народов провела форум «Профессиональный стандарт педагога».

Мероприятие получилось, не побоюсь пафоса, духоподъёмное. Скучно не было ни на пленарной конференции, ни на круг­лых столах, ни на семинарах.

Собравшихся приветствовал ректор РУДН В.М. Филиппов. Он рассказал о том, что нынешний выпускник университета получает два диплома: российского и европейского образца. Это требование времени. И школа, в свою очередь, должна растить людей, которые могут реализовать себя в любой точке мира.

Другие выступающие подчеркнули, что в школу должны идти лучшие и что задача современного учителя не передача суммы знаний, а формирование творческой личности. Было также отмечено, что в обществе на смену негативному образу учителя постепенно приходит образ учителя-интеллигента, то есть происходит возвращение на круги своя – от «Школы» Германики к «Доживём до понедельника» Ростоцкого.

После пленарной конференции собравшиеся разошлись по круглым столам. Первый день работы форума был отдан предметам гуманитарного цикла, поэтому и круглые столы были соответствующие.

Я забрела на стол под названием «Проблемы человека и общества в русской литературе второй половины XX–XXI вв.».

А.Г. Коваленко, завкафедрой русской и зарубежной литературы филологического факультета РУДН, в своём докладе «Человек и история в современной российской прозе» выделил в современной прозе три этапа: 80-е, 90-е, и начало XXI века. Кроме всего прочего, доклад был интересен и полезен для учителей ещё и потому, что современные дети всё-таки читают современных авторов (например, Акунина и Пелевина). И помочь им отделить историческую прозу от квазиисторической, реалистическую от психоделической – задача учителя. А кого же ещё?

Вместе с профессором В.А. Мескиным перебрали финалистов «Большой книги»: кого с сочувствием, кого с неприязнью. А доцент Т.В. Коренькова вовлекла учителей в разговор о проблемах преподавания современной литературы. Присутствующие сошлись на том, что одна из главных проблем – наличие в ней обсценной лексики. Школа объявлена зоной, свободной от мата. Как быть? Что делать? Кто виноват? Всё-таки отвечать на эти вопросы придётся каждому учителю отдельно. Такое время.

И.П. Цыбулько, руководитель федеральной предметной комиссии по русскому языку, подвела итоги ЕГЭ. Как оказалось, в этом году результаты экзамена по этому предмету на 3,3% лучше, чем в прошлом.

Всего, о чём говорилось на форуме, не перескажешь в газетной статье.

Что обратило на себя внимание и обрадовало больше всего? Внешний вид учителей и их настрой.

Я помню времена, когда на учительские собрания приходили замученные тётки с неизменным пучком на голове и кучей тетрадей под мышкой. Сегодня­шний учитель – подтянутый, хорошо одетый, хорошо отдохнувший, с планшетом или ноутбуком и горящими глазами.

Вот это и радует. Что наконец-то со­единились преимущества нашего времени (достойная зарплата, возможность отдыхать и путешествовать) с традиционным энтузиазмом и любовью к своему делу.

Сбылась мечта Агафьи Тихоновны: к губам Никанора Ивановича приставили нос Ивана Кузьмича. Соединилось всё лучшее. А всё лучшее у нас, как известно, детям.

Так оно и будет.

КурганВыпуск 8 (19)

Спецпроекты ЛГ / Словесник / Русский диктант

Теги:филология , русский язык

Текст диктанта основан на фрагменте из романа Сергея Алексеева «Крамола», первая часть которого, «Столпотворение», посвящена российской истории рубежа веков, трагическим событиям Гражданской войны.

Почти сутки лежал майский зазимок, и всё это время над Уралом висела оторопелая тишина и туман, и лишь тужились, кряхтели под тяжестью мокрого снега деревья, будто старухи под коромыслами с полными вёдрами, да старательный паровоз пыхтел и маялся на езженых-переезженых подъёмах.

За Уралом неожиданно вспыхнуло солнце, горячий ветер налетел из степей, разнёс развешанный тут и там туман, согнал почти растаявший снег, и засияла освобождённая земля, зашелестели листья, и птицы поднялись наконец с дремлющих гнёзд, чтобы размять одеревеневшие крылья.

Этот ветер, напитанный запахом трав, будоражил память Андрея, рождал воспоминания, в которых было какое-то странное болезненное и стыдливое чувство, какое всегда хочется скрыть даже от самых близких людей. Он смотрел сквозь вагонное окно, и в каждом холме ему чудился курган, насыпанный над братской могилой.

В последнее время он почти не думал о побоище в башкирской степи, хватало других, совсем свежих, впечатлений. Последний раз нежданно-негаданно заговорил о нём Ковшов. Что ему в голову взбрело спросить, помнит ли Андрей, как схлестнулись они под Уфой с белыми? Наверное, сам он думал об этом. И тогда же Ковшов рассказал, будто убитых всё-таки схоронили. Правда, в одной могиле – и красных, и белых. И насыпали высокий курган, который хорошо видно, если ехать по железной дороге. Андрей даже не спросил, откуда ему известно об этом, и почему-то сразу поверил, что так оно и было. Потом он несколько раз видел курган во сне. Будто идёт к нему по траве – больной, всё тело в струпьях и горит огнём, и голову ломит так, что глаз не открыть. Идёт, а курган всё дальше, дальше от него. И будто ему кажется, что он зря идёт: могила эта очень древняя и курган насыпан бог весть когда. И вдруг место меняется. Уже не степь под ногами, а луга, люди кругом знакомые и радостные, и только он один среди них больной и печальный.