Коллектив авторов - Топографии популярной культуры

Улучшения на районе © Тимофей Радя

В этом жесте была не только попытка «очеловечить» публичное пространство, он содержал и политический аспект, так как орнаменты ковров напоминали о Востоке, носители же восточной культуры давно в российских городах занимают нишу трудовых мигрантов, объектов ксенофобии. Художник, создавая такой объект, наделяет утилитарный предмет разными коннотациями, идущими от слова «ковер»: ковер на трамвайной остановке – ковер-самолет, ковер, закрывающий объявления о купле-продаже, найме на работу, сам становится знаком, указывающим на основную рабочую силу больших городов, ковер на стене – знак советского (читай – транснационального) быта, в то же время ковер – знак восточной культуры. При всех возможных толкованиях этого арт-объекта несомненным остается его функция «одомашнивания» публичной сферы, когда «одомашнить» – значит сделать доступным, популярным, неотчужденным. В этой же прагматике снятия границ между публичным и приватным был сделан объект, получивший огромную популярность, «Абажуры». Уличные фонари на главном проспекте в центре города между университетом и Оперным театром Тимофей Радя «одел» в яркие оранжевые абажуры. Объект привлекал внимание разных поколений, так как с абажурами (как и с коврами) связаны многообразные жизненные сюжеты: для пожилого поколения это знак уюта советской квартиры, для молодых – объект винтажной моды и чисто эстетический жест. Описанные работы Ради создавались в разное время, но объединены они одним принципом: художник декларирует право на «приватизацию» публичного пространства. Художник, как один из массы горожан, присваивая часть публичного пространства, одновременно делает его популярным, дарит его публике.

Разнообразный характер публичных пространств (открытых – площади, улицы, закрытых – государственные учреждения, учебные заведения, больницы и т.д.) предполагает различные стратегии художника: привлечение внимания, эстетизацию, создание зон психологического комфорта. Так, московские кураторы проекта «Арт-прививка» Марина Звягинцева и Виталий Пацюков внедрились в пространство муниципальной детской поликлиники (для любого советского и постсоветского человека – пространство репрессивное, отсылающее к травматическому опыту). Художники, предлагая инсталляции, граффити, объекты в нестандартном месте, демонстрируют демократизм современного искусства, его открытость к сотрудничеству. Конечно, художественная акция преследовала не только рекламные цели. Общая игровая стихия, захватывающая пространство Морозовской больницы, эстетизирует его, а значит, и гармонизирует, и «очеловечивает». Все арт-объекты объединены принципом соразмерности архитектурного пространства психологическим и физическим возможностям детей: на стандартных дверях – трафареты маленьких дверей, на стенах – ниши-трафареты детских и подростковых фигур, куда могут вставать пациенты. Путешествие по больнице, ожидание очереди в кабинет трансформируется в чтение разместившихся на стенах и ставших уже классическими «Вредных советов» Григория Остера; лестничные марши превращены в «Игровые коммуникации», когда взору открываются игрушки внутри прозрачных труб. Художником Наташей Стручковой (актуальным художником арт-группы Марины Звягинцевой, Москва) придумана и сделана интерактивная доска, позволяющая всем желающим создавать картины из цветных канцелярских резинок. Таким образом, серьезный и аскетичный консультативно-диагностический центр Морозовской больницы превращается в место увлекательных игр, в котором могут раствориться страх и напряжение пациентов. Особенность этого проекта заключается еще и в том, что он не носит временный характер, как это бывает обычно с художественными акциями: «Арт-прививка» превратила медицинское учреждение в постоянное место для искусства.

Такая художественная практика, как флешмоб, тоже участвует в изменении формата традиционных публичных пространств. Внезапность, неожиданность – важнейшие черты флешмоба, которые позволяют участникам (коллективному автору) превратить публичное пространство в место политической активности или площадку для получения признания той или иной институции. Так, в ноябре 2013 года хор МВД провел на одной из центральных станций московского метро флешмоб, посвященный Дню полиции. Люди в штатском начали по одиночке петь песню «Наша служба и опасна, и трудна…», из разных мест станции подтягивались голоса, песня приобретала характер полифонической мессы, завладевшей всем пространством. Пассажиры метро меняли обычные хмурые выражения лиц на улыбку, немедленно огромное количество гаджетов начинало фиксировать происходящее. Через несколько часов весь Фейсбук был заполнен постами об этом событии. Самая частотная реакция выражалась фразой: «За это можно все простить». Чем была вызвана такая реакция? Во-первых, выбором песни. Популярный советский шлягер из любимого народного сериала «Следствие ведут ЗнаТоКи» – знак ностальгического отношения к советскому как времени специалистов и гарантированной безопасности. Метро, выбранное местом для флешмоба, – зона повышенной опасности, полицейские, к сожалению, далеко не всегда ассоциируются с порядком и защитой, чаще – с необоснованно репрессивными действиями. Высокий профессионализм хора на время снимал все отрицательные коннотации, связанные с полицией. Главными функциями флешмоба в этом случае стали эстетическая (музыкальное заполнение агрессивного пространства с целью его гармонизации) и социально-психологическая – замена чувств коллективного недоверия социальным признанием.

Трагическим событиям на Украине (раскол страны весной 2014 года, в частности, события в Одессе, где 2 мая 2014 года в Доме профсоюзов погибли 40 человек и полторы сотни мирного населения были ранены) предшествовал флешмоб Одесского симфонического оркестра. Музыканты расположились среди торговых рядов знаменитого рынка на Привозе, где сыграли оду «К радости» Бетховена, гимн Евросоюза. Превращение Привоза в зону концертного зала было акцией, указывающей на единство социальных практик, а выбор Бетховена свидетельствовал о следовании просветительским традициям опоры на разум. Таким образом, монофункциональное пространство Привоза приобрело статус общественной трибуны.

Публичное пространство, как правило, – зона повышенного внимания и контроля со стороны властных институтов и СМИ. И действительно, все акционисты, стрит-артисты и другие представители современных арт-практик сталкиваются с правоохранительными органами, а иногда и оказываются фигурантами судебных процессов (арт-группа «Война», Pussy Riot и др.). Некоторые из художников даже «закладывают» в свой сценарий встречу с властными структурами. Так, упомянутый выше Тимофей Радя 4 марта 2014 года создал работу под названием «Письмо президенту» (имеется в виду президент Российской Федерации). Произведение стрит-арта представляло собой текст, в котором автор высказывал несогласие с политикой на Украине, написанный на огромном билборде перед резиденцией полномочного представителя президента в Екатеринбурге. Размещение билборда в зоне повышенной охраны предполагало незамедлительную реакцию правоохранительных органов. Однако художник, не дожидаясь репрессий, в тот же день явился в отделение полиции, причем сам он объяснил свой приход как честное действие, своеобразную коду его художественного жеста.