Константин Сёмин - Агитпроп. Идеология победы

Кристофер Симпсон, историк, публицист:

«Они взяли всю идеологию прямо из арсенала психологической войны, созданного нацистами. Руководитель вещания Радио Освобожденная Европа пишет об этом в своих мемуарах. Потом это стало причинять нам неудобства, пишет он. Уж слишком напоминало фашистские термины».

Работает ли это? Временами — работает. Вот бравурные отчеты о русских националистах, которые по власовским следам пробираются в украинскую Нацгвардию.

Не просто идейные власовцы, а реальные участники власовского, антисоветского подполья — профессор Зубов, адвокат Фейгин — сегодня формулируют платформу нашей так называемой «объединенной оппозиции.» Готовятся поработать на площадях. Интересно, у них там будет про февраль 17-го? А про государственный суверенитет для Казакии?

Объем пропагандистского вещания на территорию Россию кратно увеличен. Так же кратно выросло и финансирование. Пачками открываются новые русскоязычные телеканалы — на Кавказе, в Прибалтике, в Восточной Европе.

А ведь еще вчера об этом не было даже речи. Поскольку в Россию перебросить телесигнал пока не получается, делается ставка на проникновение через интернет и социальные сети. Оперативные киберкомандования развернуты в Латвии, Эстонии, в самом Киеве и даже в приграничных с Россией городах. Информационная, психологическая война вступает в горячую фазу.

Джоел Хардинг, офицер военной разведки США, эксперт по психологическим операциям:

«Информационная война между двумя странами идет уже около 16-ти месяцев. Мы обмениваемся пропагандой, а порой — откровенной дезинформацией и ложью, и отражаем их с помощью того, что сами считаем правдой. Такого мы не видели 25 лет. Большинство людей не помнят этого или вообще никогда не видели. При этом в современных условиях информационная война — это огромный и загадочный мир. Мы не до конца понимаем, как работают современные медиа, например, как действует комментарий в сети ВКонтакте или Facebook».

Что всему этому можно противопоставить? Информационная война — всегда война мировоззрений.

Война за умы. Вести ее, не имея четкой, сформулированной идеологии — это с нашей стороны какое-то удивительное прекраснодушие, дон-кихотство.

Нет, речь не о том, чтоб надувать щеки. Речь о том, что в России сегодня не так много щек, чтоб при каждом ударе подставлять новую.

Чьими руками и с чьего молчаливого согласия вершатся современные — нет, не революции — майданы.

По распоряжению Порошенко украинский календарь пополнился на неделе памятной датой — Днем Героев Небесной Сотни. Кабинету министров приказано следующее: учредить в Киеве музей Майдана, привлечь к созданию экспозиции национальную Академию Наук, исторические и архивные институты. Институтам велено заняться сбором и систематизацией свидетельств и артефактов, с помощью которых новым поколениям украинских граждан предполагается прививать уважение к идеалам мучеников за незалежность.

Нет никаких сомнений — эта «сверхактуальная» для Украины задача будет обязательно решена.

Вне зависимости от курса гривны, обстановки на Донбассе, переговоров с МВФ и давления в газовых трубах музей непременно откроется, а школьники, пришедшие туда на экскурсию, смогут увидеть и потрогать руками и обгоревшую шину, и булыжник с улицы Грушевского, и деревянный щит с цифрами 14/88, и противоударную кастрюлю; узнать, как по запаху отличить коктейль Молотова от знаменитого майдановского чая.

Украинская смута, первую годовщину которой мир отмечает в эти дни, от всех прочих переворотов отличается главным образом невероятным, зашкаливающим уровнем идиотизма. Вот этот неповторимый, космический, не измеряемый западным аршином идиотизм и есть основная причина, по которой в конечном счете всем бжезинским, соросам и байденам на свете не удастся слепить из Украины ни Южный Вьетнам, ни Сальвадор, ни Ирак.

Эпос Майдана — страница из Гитлера, страница из Гоголя. Они несовместимы. Рано или поздно Гоголь все равно победит.

Нам же хотелось бы поговорить о механике переворотов, о том, что делает каждую новую оранжевую революцию возможной. Эта тема и впрямь достойна отдельного музея, в котором была бы представлена панорама рукотворных майданов — от свержения в ходе операции Аякс иранского премьера Моссадека в августе 1953-го до недавней революции хипстерских зонтиков в Гонконге.

Революция — всегда смена общественной формации. Восставшая буржуазия рубит голову королю и отменяет монархию, восставший пролетариат изгоняет буржуазию…

Если же одна группа олигархов свергает другую — это не революция. Это вот и есть Майдан.

Таким образом, Великая Французская, русские Февральская и Октябрьская революции — это революции. И даже московский 91-й год — в каком-то смысле революция. Ну или контрреволюция… А вот Майдан… Майдан — это майдан. Из чего он складывается? Давайте перечислим ингредиенты.

1. Социально-экономический кризис, обеспечивающий высокий уровень недовольства и раздражения в обществе

Спад в глобальной экономике, падение цен и спроса на многие категории украинских экспортных товаров, продолжение Януковичем неолиберальной политики своих предшественников — все это создавало идеальную среду для приготовления Майдана. Вопиющее имущественное расслоение, роскошное существование одних на фоне массовой бедности других. Деградация образования и мышления, не позволяющая обществу ответить на вопрос, кто виноват в происходящем, и что необходимо делать.

2. Противоречия в компрадорский элите

Майдан — это всегда выплеснувшийся на площадь дворцовый переворот. Если выяснить отношения в тиши коридоров не удается, олигархическая группа, считающая себя обделенной, переносит поединок на улицы. Обеспечить стотысячную массовку в многомиллионном городе — так же просто, как устроить рок-концерт.

3. Лояльность муниципальных властей

Обязательное условие. Майданы не происходят в провинции, они творятся в столицах. Прокормить толпу митингующих, обеспечить их светом, теплом и элементарными удобствами без участия мэрии невозможно. Какую оранжевую революцию ни возьми, будь то Белград или Тбилиси, везде ключевую роль играли мэры столичных городов.

4. Участие общенационального телевидения

Майдан становится майданом ТОЛЬКО после того, как он попадает в эфир. Никакие социальные сети и интернет-трансляции, кабельные и спутниковые каналы не в состоянии обеспечить сопоставимый уровень массовой истерии. Поэтому каждый майдан начинается с того, что на сторону митингующих оптом или в розницу перебегают уникальные журналистские коллективы и их собственники. Эти кадры бережно готовятся, они выращиваются заранее, задолго до майдана.