Сергей Лагодский - Загогулина в портфеле президента

Верхушка РКП не сумела выставить ни одного лидера, сколь-нибудь способного конкурировать с лидерами «Демроссии». Для коммунистических структур оппозиции это означает не просто крайне низкую оценку их деятельности, данную избирателями, но и сильный деморализующий эффект. В течение как минимум нескольких месяцев в них будет царить разброд и шатание, что, безусловно, даёт Ельцину фору на первое время его правления. А оно будет трудным: республика размером с континент одновременно переходит и к посткоммунистической эпохе, и к самостоятельному государственному бытию.

На уровне символов грядет окончательный расчёт с прошлым. На карте России появляется Санкт-Петербург. Президиум ВС РСФСР срочно готовит указ первого президента о возвращении храмов, религиозных зданий и ценностей верующим.

За символами идёт политика. С одной стороны, формируется российское правительство национального доверия. С другой, судя по предвыборным выступлениям Ельцина — внутренняя политика первых «100 дней» первого президента будет направлена на укрепление структур местной власти.

Выборы местных руководителей Ельцин намерен провести в ноябре, но вряд ли российский президент не захочет немедленно использовать для укрепления своей власти то обстоятельство, что коммунистическая власть на местах будет находиться во временном коллапсе. Скорая рассылка президентских уполномоченных на места — вещь вполне прогнозируемая.

За политикой идёт экономика. В ближайшие полгода можно ожидать стремительной приватизации государственного имущества со всеми достоинствами и недостатками нового «клондайка». В этой ситуации легко прогнозируется небывалый взлёт активности коммерческих структур и иностранных инвесторов на рынке республики, так как и приватизация в таких масштабах, и возможность осуществления нового «плана Маршалла» — феномен, возникавший в истории, мягко говоря, не часто. С уверенностью можно сказать, что в жизни каждого из нынешних российских бизнесменов «клондайк» такого масштаба случается всего один раз. Так что, деловым кругам России предстояла небывалая по масштабам гонка.

Из источников, близких к ВС РСФСР, сообщали, что в ближайшее время будут освобождаться цены в уже приватизированном секторе экономики, затем придёт полная либерализация цен. Параллельно будет отменён принудительный госзаказ, а государственная система распределения ресурсов будет трансформироваться в сеть торгово-посреднических организаций и товарных бирж. Ожидается отмена жёстких ограничений на посредничество в области экспортно-импортных операций. На российской территории будет введена свободная купля-продажа валюты, то есть внутренняя конвертируемость рубля. Этот фактор в сочетании с ростом иностранных вложений в экономику республики и обострением конкуренции коммерческих структур России «за инвестируемый доллар» резко поднимет рейтинг национальной экономики РСФСР среди деловых кругов Запада. Многие специалисты отмечали, что через три-четыре месяца ситуация с участием иностранного капитала в экономике республики может кардинально измениться.

Грядущая «шоковая терапия» диктовала России необходимость консолидации всех возможных ресурсов, в том числе валютных, могущих смягчить шок. В этом ключе имело смысл рассматривать обещание, сделанное Ельциным 10 июня в Самаре: «Российские предприятия будут освобождены от сдачи 40 % валюты в союзный бюджет, а 20 % валюты будут продавать в бюджет России».

С другой стороны, Ельцин явно сделал ставку на «стратегию локомотива», при которой экономически перспективные регионы (Урал, Кузбасс, Коми) получали значительные налоговые льготы в расчёте на то, что именно эти регионы, встав на ноги, потянут за собой другие.

При этом приоритет российских законов станет абсолютным: союзное хозяйственное законодательство скорее всего ожидает забвение. В 20-х числах июня должна была состояться очередная ново-огарёвская встреча, где на повестке дня стоял вопрос о федеральном налоге. Очевидно, речь должна идти о более жёсткой позиции России при определении условий подписания нового Союзного договора. Россия может настаивать на принципе формирования союзного бюджета на основе фиксированных выплат при отказе от финансирования союзных программ, в которых республика не заинтересована.

Победа Ельцина означала серьёзный аргумент и в пользу западных сторонников экономической помощи посткоммунистическим республикам, а не коммунистическому центру: дальнейшее игнорирование России как политической реальности вряд ли возможно. Европарламент, ещё в апреле совершенно нелюбезно встречавший Ельцина, теперь одним из первых прислал ему тёплые поздравления с избранием, а 18 июня Ельцин планировал встречу с Президентом США Бушем.

И не исключено, что окончательно позиции Ельцина по всем вопросам, в том числе и по участию Запада в экономике России, определятся после его визита в США и встречи с президентом Бушем.

Спустя неделю после президентских выборов в России Центризбирком подвёл окончательные итоги. Фавориты остались прежними: Ельцин набрал 57,3 % голосов, Рыжков — 17,9 %. голосов и занявшего второе место. Несмотря на кисло-сладкие поздравления Горбачёва, заметившего 15 июня по ЦТ, что Ельцина поддержало всего 40 % от списочного состава российских избирателей, 57,35 % — вполне приличный результат, позволяющий российскому президенту (по крайней мере, первое время) пользоваться серьёзным кредитом доверия. Тем более, что второе место получено Рыжковым скорее по инерции: консервативная часть избирателей не может исчезнуть разом, и стоит ли удивляться, что она оказалась так невелика. Однако 12 июня обнаружился и фактор, сулящий немало хлопот в будущем.

Это фигура — Владимир Вольфович Жириновский.

Доселе вызывавший у наблюдателей лишь брезгливое недоумение, он, завоевав 7,8 % голосов (6,2 млн. избирателей), пришёл к финишу третьим. Учитывая бесперспективность фигур типа Рыжкова и катастрофический провал «центриста» Бакатина (3,4 %, последнее место), не исключено, что новые выборы могли бы дать Жириновскому и второе место. Это уже серьёзно: ведь, вероятно, ещё в этом году предстояли выборы президента СССР.

Конечно, «феномен Жириновского» — верный признак того, что посткоммунистическая эпоха наступила окончательно. Со своими неизбежными болезнями роста. Типологически — это второе издание потрясшего посткоммунистическую Польшу «феномена Тыминьского».

Польско-канадско-перуанский миллионер Станислав Тыминьский появился в Польше за полтора месяца до президентских выборов после двадцатилетнего отсутствия. В своё время он был освобождён от военной службы психиатрической экспертизой. Ведя кампанию с большой щедростью на обещания и ещё большей беспардонностью, набрал 24 % голосов и занял место вслед за Лехом Валенсой (40 %). Протрезвевшие поляки решили: Lepsze stan wojenny, niz Stan Tyminsky (лучше военное положение, чем Стан Тыминьский), и во втором туре претендент проиграл, впоследствии возглавив «партию Икс» популистски-националистического направления.