Семен Уралов - Два капитала: как экономика втягивает Россию в войну

Формирование идеологии жертвы вкупе с жадностью сыграло злую роль в деградации советского человека. Национальные характеры малых народов значительно испортились, а межнациональные отношения серьезно обострились. Вслед за подсчетом долгов пошли претензии территориальные. Армяне посчитали, что имеют прав на Нагорный Карабах больше, чем азербайджанцы, на что последние предъявили права на монополию власти в Баку и изгнали армян. В Кишиневе решили, что имеют право диктовать волю Приднестровью. Киев на примере Донбасса показал регионам Юго-Востока, что будет в случае непослушания.

Даже Россия в вопросе смены юрисдикции Крыма не может дать внятного ответа, который был бы понятен всем сторонам конфликта: и крымчанам, и украинцам, и соседям по СНГ, и США, и ЕС, и бизнесу, и пролетариям, и столичным менеджерам. То ли это историческое событие, аналогов которому нет в истории отечества… То ли триумф исторической справедливости — возврат неправедно утраченной в 1954 году территории по воле Хрущева, который часто ходил в вышиванках и руководил Украиной, то есть немного «хохол»…

Вместо того чтобы честно сказать, что Россия спасла граждан Крыма от участи Донбасса, потому как в Крыму первыми сбросили украинский национальный флаг и поставили вопрос об отделении. Карательная операция намечалась в Крыму, и Россия силами добровольцев, а затем армии спасла крымчан от бомбежек и зачисток. Которые, учитывая накачиваемый Киевом на протяжении последних 20 лет крымско-татарский национализм, мог бы обернуться этническими чистками. Спасти Крым удалось по двум причинам: географической и военной. Положение Крыма таково, что с Запорожской и Херсонской областями он граничит узким перешейком, перекрыть который не представляло никакого труда. Затем полуостров под контроль взяла российская армия, которая была дислоцирована в Севастополе и других военно-морских базах и частях.

То, что Донбасс находится в степной зоне и там не было российских военных баз, не позволило повторить крымский фокус с «вежливым» обращением с регионом, который на самом деле является спасением от ужасов гражданской войны. Потому что там, где стоит русская армия, украинские каратели и отморозки из националистических батальонов не рискнут стрелять. Такая постановка вопроса была бы сильной позицией России. Тем более что Россия не оккупировала Крым, поставив его граждан в ущемленное положение, всем выданы паспорта, право на частную собственность признается. Под национализацию попали только отдельные активы одиозных украинских олигархов вроде Коломойского.

Принятие Крыма в состав РФ — уникальный прецедент, который мог бы сделать Россию открытой страной. Показать национальной периферии, что РФ готова к интеграции с регионами, которые считают себя Россией. Однако господствующая идеология национального эгоизма взяла верх. Среди политических элит зрело недовольство присоединением новых граждан и территорий, потому что это влекло новые расходы для бюджета. Интеграция Крыма стала дополнительной нагрузкой для десятков регионов. К разным районам Крыма определили регионы-партнеры, которые жертвовали свои ресурсы в пользу нового субъекта федерации. То есть на уровне управленческих решений все сделано верно, но господствующая идеология национального эгоизма не может объяснить всю важность исторических процессов. Вместо этого из присоединения Крыма создается политический фетиш, что в свою очередь формирует у крымских элит ощущение исключительности. Выражается это в том, что крымские элиты остаются национальными по своей сути. Сменив партбилеты украинской Партии регионов на партбилеты «Единой России», суть крымских элит не изменилась — они продолжают рассматривать Россию как большую Украину. Отсутствие внятной идеологии сразу же сказалось на качестве госуправления в Крыму. Спустя год десяткам крымских чиновников предъявлены обвинения в коррупции, министры находятся под следствием, мэров берут на взятках.

Идеология национального эгоизма сделала из бывших украинских политиков с крымской пропиской героев федерального масштаба, которых и сажать за хищения теперь не с руки как-то. Потому что принцессы не какают, а герои не воруют.

Поэтому современная Российская Федерация на уровне идеологии является такой же национальной периферией, как и Молдавия или Латвия. Просто внешнее давление со стороны США вызвало определенный всплеск амбиций великой державы. А в середине 90-х, в период развитого ельцинизма, в РФ также списывали все неудачи на наследие «империи зла» и обвиняли проклятых совков в лености и консервативности. Горбачев начал перестройку с изменения «мЫшления» — как раз в этот период начинают насаждать идеологию национального эгоизма и жертвенности. Союзная идеология, которая опирается на взаимовыручку и кооперацию, начинает высмеиваться как несовременная. Младшее поколение кооператоров начинает насмехаться над поколением отцов — инженеров и токарей.

Героизация национальных элит — неизбежное приложение к идеологии жертвы и национального эгоизма, потому что если несчастный малый народ подвергался унижениям в Союзе, то в рамках национального развития его ждут свобода и счастье. Этот путь от рабства к свободе был пройден под руководством новых элит, которые бросили вызов системе, всесильному КПСС, КГБ с его сывороткой правды, НКВДистам с «маузерами» и товарищу Сталину с трубкой. И мало кто задумывается над тем, что эти новые национальные элиты суть вчерашняя партхозномеклатура, которая воспользовалась политическим моментом и конвертировала власть в собственность.

Идеология «независимости» — это идеология, ведущая к отчуждению между элитами и народными массами. Национальные элиты, получив право бесконтрольного изъятия добавленной стоимости, стали превращаться в наследные кланы и группы влияния. Сверхсобственность, которую можно передать по наследству в условиях периферийной экономики со слабой государственной властью, склонна формировать сверхкапиталы. Особенно эти тенденции проявляются в национальных республиках периферии. Капитал в несколько миллиардов долларов позволяет структурно влиять на экономику Молдавии или Грузии. В небольших национальных республиках фактически происходит приватизация не только экономики, но и государства. Это часто выражается в парламентской форме правления. Элитам, плотно контролирующим собственность и формирующим сверхкапиталы, важно не допустить восстановления государства, которое сразу же начнет выстраивать свои монопольные схемы в экономике и хозяйстве. В условиях сильного государства, способного контролировать собственность, многим сегодня уважаемым людям с удостоверениями депутатов парламента придется либо сесть, либо отправиться в эмиграцию. В условиях слабой парламентской республики такая деградация может продолжаться годами. Народным массам будут «впаривать» идеологию жертвы и национального эгоизма, а на этом фоне элиты будут создавать новые конфигурации власти и собственности, заключая династийные браки и сращивая капиталы на уровне семей. Такие процессы проходили и проходят повсеместно, начиная с «незалежных» Молдавии, Украины и Таджикистана и заканчивая Российской Федерацией.