Александр Дугин - Философия войны
- Название:Философия войны
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Яуза
- Год:2004
- Город:Москва
- ISBN:5-699-07026-5
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Александр Дугин - Философия войны краткое содержание
В книге известного российского философа, политолога и публициста А.Г.Дугина «Философия войны» рассказывается о феномене боя, ненависти, силового столкновения регулярных и партизанских частей, о происхождении и становлении воинской касты с древнейших времен до наших дней. Анализ изначальных мифов человеческой цивилизации соседствуете проектами ультрасовременной модернизации Вооруженных Сил России в неразрывном единстве духа и стиля. Особое внимание уделено проблеме терроризма. В книге дан очерк новой доктрины Вооруженных Сил Евразии, способных адекватно ответить на вызовы глобального мира и провокации атлантистских стратегов, приговоривших нашу Родину к расчленению и небытию.
Книга предназначена для широкого круга читателей, военных аналитиков, политологов, историков и специалистов военного дела.
Философия войны - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
То, что евреи не растворились как этнос и как религия в море иных народов за долгие века рассеяния, что они сохранили веру в свой грядущий триумф, что, пройдя сквозь столько испытаний, смогли осуществить долгожданную мечту и воссоздать свое государство, не может не производить сильного впечатления на любого беспристрастного наблюдателя. Такое буквальное исполнение эсхатологических чаяний евреев явно свидетельствует о том, что эта традиция действительно глубоко связана с таинством мировой истории и отмахнуться от этого факта нельзя ни скептикам, ни позитивистам, ни антисемитам. Более того, за последние века позиции иудаизма как религии в глазах христианских народов укрепились настолько, что эта конфессия, бывшая некогда периферийной бесправной ересью, обрела право голоса в обсуждении и решении самых важных мировых вопросов.
Однако стоит обратить внимание на тот факт, что конфессиональное единство иудеев не так монолитно, как это может показаться на первый взгляд. Существуют — в самом грубом приближении — две версии иудаизма: спиритуалистическая (мистическая) и материалистическая (бытоустроительная). Первой версии соответствуют различные течения традиционной еврейской мистики — каббала, хасидизм и некоторые еретические направления типа саббата-изма. Вторая версия соотносится с талмудизмом, буквальным рационалистическим и номократиче-ским, бытоописательным, ритуалистским толкованием основ Торы. В этом дуализме мы видим прямой аналог соответствующей двойственности и самой христианской традиции — бытоустроительное западное христианство (от католицизма до протестантского фундаментализма) и созерцательно-мистическое восточное (православие). Очень подробно эта тема освещена в работах крупнейшего современного еврейского мыслителя Гершома Шолема .
Спиритуалистический сектор иудаизма — и, наверное, это уже никого не удивит — характерен для восточноевропейских евреев, да и сам хасидизм Ба-ал-шем Това возник и развился на территории Российской империи. Именно из этой крайне спиритуалистической среды вышло большинство еврейских революционеров-марксистов, большевиков, эсеров и т. д. Евразийская, «православная», аскетическая этика и мессианский идеал братства точно соответствовали этой духовной, мистической разновидности иудейской традиции. В светской форме это дало начало «социал-сионизму».
Противоположная ветвь — талмудическая ортодоксия, продолжающая линию рационализма Май-монида, — как и древние саддукеи, тяготела к мини-мализации потустороннего, к имплицитному отри-
' G. Scholem. Ursprung und Anfauge der Karlfola. Berlin, 1982.
цанию «воскресения мертвых», к имманентной этике бытоустроительства. В эсхатологическом ключе талмудизм рассматривал грядущий триумф евреев как сугубо имманентную, социально-политическую победу, достижение гигантского материального могущества. Вместо преображения мира в конце времен, его «восстановления» («тиккун»), на которое ориентировались еврейские мистики, рационалисты отождествляли мессианскую эпоху с такой реорганизацией имеющихся элементов, которая передавала бы рычаги власти и контроля представителям иудаизма и восстановленному израильскому государству. Такая общая направленность и этика, центрированная на решении посюсторонних, бытовых, организационных вопросов, объединяет как светских раввинов, так и некоторых сионистов.
Иными словами, как и в случае с этнической эсхатологией, религиозное поле иудаизма растянуто между двумя полюсами — восточным (воплощенным в православии) и западным (воплощенным в католицизме и крайнем иудофильском протестантизме).
Исламская традиция, связанная с семитическим религиозным наследием, тем не менее несопоставимо менее эсхатологична, нежели христианство и иудаизм. Хотя в исламе и существует развитая эсхатологическая доктрина, она явно второстепенна перед массивной логикой утверждения монотеизма, независимо от циклических соображений. Наиболее эсхатологические версии ислама распространены не среди чистых арабов Северной Африки, а в Иране, Сирии, Ливане, и особенно среди шиитов. Шиитская линия ислама ближе всего стоит к христианской этике и эсхатологической ориентации. Множество параллелей здесь существует также со спиритуалистическим направлением в иудаизме. Крайние шиитские секты — исмаилиты, алавиты и т. д. — вообще основывают свою традицию на эсхатологической проблематике, ожидая прихода «скрытого имама» или «кайима» («воскресителя»), который восстановит подлинную традицию, попорченную веками компромиссов и отступлений, и вернет человечество в царство справедливости и братства. Это эсхатологическое направление в исламе — в шиитском контексте и вне его — вполне можно рассматривать как разновидность евразийства в самом общем понимании. Оно резонирует с православной эсхатологической перспективой, хотя оперирует, естественно, иной догматической и конфессиональной терминологией.
Иная, неэсхатологическая версия ислама, ярко воплощенная в саудовском ваххабизме или экстремальном ханифизме (типа пакистанского движения «Таблиг» — откуда пошло движение «Талибан»), несмотря на мощные механизмы фанатичной мобилизации, является довольно нейтральной в смысле концептуализации роли ислама в конце времен, или рассматривает эту проблему в технически материальной перспективе. Так как исламское население неуклонно растет, значение исламского фактора естественным образом увеличивается. В ваххабитском прагматизме и иных неэсхатологических формах исламского фундаментализма вполне можно различить черты, типологически сходные с бытоустроительным фундаментализмом протестантов или евреев-рационали-стов.
При этом едва ли в настоящее время можно всерьез говорить об «исламском факторе» как о чем-то едином, солидарном и достаточно масштабном для того, чтобы предложить самостоятельную религиозную версию «конца времен». Можно лишь отметить, что общим для исламского мира фактором является «антииудаизм» или, точнее, «антисионизм». Вынесение этой этнорелигиозной проблематики на первый план, в ущерб акцентированию магистрального противостояния православия и западного христианства, напоминает ситуацию, с которой мы столкнулись, анализируя значение германского расизма. Тяготение многих исламских идеологов к тому, чтобы сделать из Израиля и евреев центральный вопрос современной истории, абсолютизировав исламско-еврейское противоречие, снова приводит нас к тупиковой и неразрешимой ситуации, которая принесла столько вреда выяснению функций и идентичности основных субъектов человеческой истории, неуклонно приближающейся к своей развязке. Надо заметить, что и сам ислам начинает рассматриваться, как некое «пугало», перед лицом которого должны сплотиться «прогрессивные силы» или даже «христианские страны». Иными словами, ислам, или пресловутый «исламский фундаментализм», начинает выполнять функцию не существующего в современности фашизма. Мы видели, насколько двусмысленна была роль фашизма на всех уровнях реальной эсхатологической дуэли. Было бы крайне опасно воспроизводить аналогичную ситуацию, но на сей раз с «исламом».
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: