Алексей Пушков - Противостояние. Обама против Путина

В Киеве также вызывает озабоченность линия «Газпрома» на поглощение, как это называют на Украине, «Нафтогаза». Янукович настаивает на том, чтобы это было не поглощение, а создание совместного предприятия, в котором Украина будет иметь равный с Россией голос.

Что касается военно‑политических проблем, то с уходом Ющенко еще недавно столь волновавшее и США, и Россию возможное вступление Украины в НАТО утратило актуальность. На начало 2011 года только 18–20 процентов населения Украины поддержало бы ее вступление в альянс. И хотя совместные учения, а также другие формы сотрудничества с блоком были продолжены, правительство Януковича сняло вопрос о вступлении Украины в НАТО, по крайней мере, на обозримую перспективу. Однако при этом Киев не стремился сотрудничать и с ОДКБ, хотя некоторые украинские эксперты допускают, что в будущем Украина, возможно, пойдет на сотрудничество с этой организацией по отдельным программам.

Итак, определенные сдвиги в отношениях с Украиной действительно произошли. Но они еще не приобрели того глубинного характера, в котором была бы заинтересована Россия. После встречи в мае 2010 г. между Медведевым и Януковичем новых крупных соглашений и договоренностей достигнуто не было. Складывается также ощущение, что в Москве несколько успокоились, поскольку к власти на Украине пришел политик, который хорошо отзывается о России и говорит, что отношения с ней являются приоритетом для Украины.

В результате возникла пауза, которая таит в себе определенные опасности. Похоже, все опять сводится к отношениям между лидерами. С Ющенко российское руководство не общалось. Что же касается Кучмы, то с ним общался Ельцин, но это не предотвратило дрейф Украины в сторону от России. Само по себе общение на высшем уровне может создавать только иллюзию сближения. Можно согласиться с позицией украинского политолога Михаила Погребинского, который считает, что, в отличие от Запада, Россия не ведет систематической работы с «элитами второго эшелона» на Украине, то есть с людьми, которые определяют общественное мнение, представителями гражданских организаций, значимыми фигурами регионального масштаба, активистами молодежных организаций.

У нас, в отличие от США и ЕС, нет широких программ обучения украинской молодежи в российских вузах или программы грантов, которая есть у США и ЕС. Не говоря уже о том, что на Украине действуют лишь несколько российских неправительственных организаций. В силу этого мы не оказываем воздействия на развитие общественного мнения в этой стране. Процесс во многом пущен на самотек. А поскольку украинская государственность постепенно утверждается и зреет, то выходит, что на том решающем этапе, когда определяется характер этой государственности, Россия не оказывает достаточного влияния на общественное мнение и умонастроения людей.

Создается впечатление, что в России считают, будто такое влияние осуществляется само собой — через телевидение или российскую прессу, которая, так или иначе, доступна на Украине. Но это не так: Украина — независимое государство. Там подрастает молодежь, которая воспринимает себя уже не так, как люди, исторически и культурно связанные с Россией. Напротив, они считают себя молодыми украинцами со своими собственными интересами и взглядом на мир. Именно в среде украинской молодежи сильнее всего выражено стремление к интеграции с Европой. Внешне спокойное развитие событий в отношениях с Украиной в перспективе может обернуться серьезными потерями для России, если наступивший в 2010 г. относительно благоприятный этап не будет использован для налаживания широкой суммы отношений с этой страной. Однако насколько это осознают российские власти и волнует ли их такое положение вещей — большой вопрос.

2011 г.

Гора родила мышь. Вильнюсский саммит, который замышлялся как саммит триумфа евроинтеграции и политики Восточного партнерства, завершился лишь подписанием предварительных соглашений об ассоциации ЕС с Молдавией и Грузией. Такого в Брюсселе не ожидал никто. Эмоции евролидеров можно описать лишь двумя словами: шок и ярость. В собственном провале, естественно, обвинили Россию. А кого же еще? Это давняя и добрая традиция наших западных партнеров.

В годы холодной войны было и того хуже. Тогда в США на нас наклеили ярлык «империи зла». И борьбой с этой империей объясняли свои собственные преступления. То есть «империя добра» тогда захватывала одни страны, бомбила другие, устраивала перевороты в третьих, молча одобряла использование химического оружия на поле боя, если оно использовалось против противников США, проводила незаконные спецоперации, а виноватым во всем этом была, конечно же, «империя зла». А кто же еще?

Сейчас, конечно, все намного политкорректнее. Но все равно наши друзья никак не могут без резких обвинений в адрес Москвы. Давление, нажим, шантаж — в чем только мы опять не виноваты. На самом же деле евролидерам следует винить, прежде всего, самих себя. Ни одно суверенное самостоятельное государство не приняло бы тех условий и тех ультиматумов, которые Брюссель выставил Украине. Особенно Брюссель перегнул палку в своем стремлении добиться освобождения Юлии Тимошенко. От Украины потребовали в одночасье принять специальный закон, который позволил бы Тимошенко срочно выехать для лечения за рубеж. И обязательно до 28 ноября. Именно к этой дате брюссельские демократы предписали Верховной раде изменить украинское законодательство.

В моих беседах с европейскими политиками они объясняли, что это вовсе не диктат и не ультиматум, а лишь глубокая убежденность Евросоюза в необходимости защиты прав человека. Именно поэтому, по их словам, Украина должна была срочно принять закон, позволяющий заключенным выезжать за рубеж. Возникает, правда, вопрос: почему отсутствие у украинских заключенных права на выезд на лечение за рубеж не волновало европейских политиков целых 22 года — то есть с момента появления независимой Украины. И вдруг вызвало у них столь острый приступ правозащитности, что они поставили принятие такого закона непреложным условием для подписания соглашения об ассоциации с Украиной.

Тут, похоже, не о правах человеках идет речь, а совсем о другом — о геополитике. Восточное партнерство с самого начала задумывалось Евросоюзом как средство геополитического соперничества с Россией и расширения политического и экономического влияния Брюсселя на ряд восточноевропейских, экс‑советских республик. Конечно, впрямую об этом ЕС не говорит, но европейские газеты писали об этом, не стесняясь. Главной ставкой в этом соперничестве была и остается, конечно же, Украина. С точки зрения Евросоюза от Януковича требовались собственно только две вещи: подписать соглашение, которое позволило бы установить жесткую зависимость Украины от ЕС, и выпустить Тимошенко. После этого он был бы уже не нужен: по принципу мавр сделал свое дело, мавр может уйти. И даже более того — должен уйти. Совершенно очевидно, что на президентских выборах на Украине 2015 года Евросоюз собирался и собирается сделать ставку на украинскую оранжевую прозападную оппозицию. А Тимошенко по‑прежнему является наиболее значимым лидером и политическим знаменем этой оппозиции.