Андрей Ланьков - Быть корейцем...

Поэтому для корейских предпринимателей настоящим даром небесным стали рабочие-иностранцы, которые приезжают из бедных стран Восточной и Юго-Восточной Азии: Филиппин, Непала, Пакистана, Шри-Ланки, Монголии, Китая. В последние годы к ним добавилось и несколько десятков тысяч выходцев из стран СНГ. Эти люди готовы класть кирпичи и ворочать тяжеленные болванки по 12 часов в день, они не организовывают забастовок и не создают профсоюзов, и, наконец, им можно платить раза в полтора меньше, чем корейцам (зарплата иностранных рабочих составляет в среднем 74% от зарплаты выполняющих примерно такую же работу корейцев). Не исключено, что всё это можно назвать эксплуатацией – так и называют эту систему корейские левые, которые, надо признать, в последние годы много сделали для улучшения положения иностранных рабочих. Однако будем честными: в своём подавляющем большинстве «эксплуатируемые» вполне довольны своим положением, и изо всех сил стараются оставаться «жертвами эксплуатации» как можно дольше. Самая страшная угроза для большинства иностранных рабочих – это угроза депортации. Люди эти готовы работать за деньги, которые кажутся скромными корейцам, но для них самих представляют целое состояние.

Впрочем, тот же самый материальный фактор определяет присутствие в Корее и большинства иных иностранцев – преподавателей и специалистов в том числе. Деньги, которые может заработать в Корее молодой выпускник американского вуза, несравнимы с теми, на которые он мог бы рассчитывать у себя дома, трудясь каким-нибудь мелким клерком или даже школьным учителем. Зарплаты иностранных специалистов (особенно если учесть отсутствие налогов и, как правило, бесплатное жильё) тоже куда выше тех, на которые они бы могли рассчитывать в исследовательских центрах у себя дома. Это, конечно, не значит, что среди иностранцев нет людей, которые живут в Корее потому, что им просто нравится эта страна – однако таких людей не очень много.

Однако вернёмся к иностранным рабочим. Сколько сейчас в Корее «гастарбайтеров»? Примерная оценка – 300–350 тысяч, но точного ответа на этот вопрос не знает никто. Часть «гастарбайтеров» находится на территории страны вполне легально, ведь корейское правительство выдаёт некоторое количество виз для иностранных рабочих. Любопытно, что официально считается, что они въезжают в страну в качестве «практикантов», чтобы, дескать, поднабраться тут производственного опыта (не нам осуждать корейские власти за эту маленькую хитрость: примерно так же в своё время был официально оформлен импорт в СССР дешёвой рабочей силы из Вьетнама). Однако большинство иностранных рабочих въехало в Корею нелегально, по краткосрочным туристским визам. Конечно, при желании корейские власти могли бы легко выявить и депортировать всех нелегалов, но в целом они понимают, что их присутствие необходимо корейской экономике, и смотрят на него сквозь пальцы.

Такова иностранная община в Корее – весьма разнообразная и достаточно разобщённая. Однако есть у неё и общие черты. Одна из них – это то, что подавляющее большинство всех этих людей не без основания ощущает себя в Корее лишь временными пришельцами, держится весьма обособлено, общается в своём кругу, почти не поддерживает контактов с окружающим их корейским обществом и не владеет корейским языком даже на самом элементарном уровне. Как правило, они проводят в Корее лишь пару-другую лет и затем покидают эту страну навсегда.

Ан Чхон. Манчжу-нын ури ттанъ (Манчжурия – наша земля). Сеул, «Инган саранъ», 1990.

Gil Soo Han. The Rise of Western Medicine and Revival of Traditional Medicine in Korea. – «Korean Studies», Vol.21. Honolulu, «University of Hawaii Press», 1997. P.99.

Выживание «Сеульского Вестника» можно действительно считать чудом, опровергающим суровые законы экономики. В отличие от прочих «русскоязычных» газет, он печатает оригинальные материалы (а не перепечатки из «Мегаолис-Экспресса» или «АиФ»), пишет только о Корее, а не, скажем, сексуальной жизни Филиппа Киркорова или новостях российского налогового законодательства, и не получает никаких субсидий. И живет!