Юрий Воробьевский - Черный снег на белом поле

Стоит пояснить, что это были за персонажи. Карлейль под внимательной опекой Дж.С. Милля составил британский вариант истории французской революции, естественно, скрывая роль Бентама в этой кровавой трагедии. [22] Кстати, осенью 1792 г. якобинцы сделали Бентама, этого интеллектуального изувера, почетным гражданином. «Я был бы плохим мыслителем и негодным гражданином, если бы, оставаясь сторонником монархии в Лондоне, не стал республиканцем в Париже», — писал довольный этим философ. Дж.Боуринг, руководивший изданием собрания сочинений Бентама, служил, кроме всего прочего, агентом знаменитого масона и революционера Джузеппе Мадзини. Младший из этой плеяды, Д.Эркарт опекал Карла Маркса. [23] «Зоопарк народов» лорда Пальмерстона. Бюллетени Шиллеровского института науки и культуры. Бюллетень № 4. 1995, http//www.larouchepub.com/russian/win/index.html. Основоположник «научного коммунизма» печатался в еженедельнике Эркарта «Фри пресс» иутверждал, что никтотак не повлиял на него, как этот шотландец. Кстати, главной политической идеей Эркарта (скорее, манией) была русофобия. Что же до Маркса, то он закончил свою жизнь именно в Англии. С этого острова «Утопия» на континент его не пускали за революционную деятельность. Но по Европе и так уже двигался призрак коммунизма, вызванный адептами «адского пламени».

Да, под бентамовской маской демократам в Британии уже очень давно скрывалось нечто иное. Это обнаруживается, по крайней мере, с начала XVII века, когда огромное влияние на английские умы оказал венецианский монах Паоло Сарпи (он же — богохульник, он же — гомосексуалист, он же «суперагент», призванный обеспечить новый плацдарм для «фонди», капиталов семейных кланов Венеции, которые чувствовали приближение своего конца).

Венеция «поднялась» на торговом посредничестве между Византией и Западной Европой. По сути, на их противостоянии. Есть такая закономерность в мировой экономике. (Исследователи истории Ротшильдов пишут, например, что каждое крушение какого-либо государства приносило семейству банкиров новое богатство). Подпитываясь энергией конфликта, к XVвеку Венеция по бюджетным поступлениям была почти на равных со всей Англией и существенно превосходила Францию.

Интересно, что самое раннее упоминание о знаменитом венецианском карнавале масок относится к XI веку, когда в 1094 году Венецианская республика получила по договору с Византией дома в Константинополе и дополнительные преимущества в налогообложении товаров. Этому событию, сделавшему ее лидером средиземноморской торговли, и был посвящен карнавал.

Все население Венеции стекалось в дни праздника на площадь Сан-Марко. Здесь специально натренированные собаки сражались с быками, а потом на обагренную кровью площадь высыпали акробаты, шуты и танцоры. Завершал представление пышный фейерверк. В продолжение традиций римских сатурналий, все участники этого действа становились как бы равны. Маска, карнавальный костюм, скрывая подлинный облик своего владельца, позволяли ему делать все, что угодно, невзирая на титулы и звания, а главное — нимало не заботясь о последствиях для своей репутации.

Как писал Аполлон Майков:

Венецианская традиция кинжала, яда, клятвопреступления, дикого разврата стала теперь достоянием всей западной цивилизации и ее клевретов в других странах. Для соблюдения приличий достаточно лишь несколько масок. Это демократия (напоминает испитую физиономию Хавьера Солана), права человека (не очень похожий на человека лорд Джадд), феминизм (мордочка Хакамады) и прочие.

Для Англии духовное сотрудничество с умирающей Венецией было подкреплено и материально. Венеция пожаловала богатейшему человеку Британии, лорду Лестеру, некоторые торговые маршруты. Им была создана Венецианская компания. В1581 году под контролем Венеции появилась также Турецкая торговая компания. Эти две структуры в дальнейшем сливаются в одну — Левантийскую. На ее базе в 1600 году и возникает печально известная Ост-Индская компания.

Именно Сарпи привнес в «добрую старую Англию» дух венецианской политики. Еще в Венеции он стал знаменит своими антиватиканскими памфлетами. Сарпи яростно отстаивал преимущество права Государства по отношению к праву папы. Тем, кто готовил в Англии захват власти радикальных протестантских сект, эти идеи понравились.

В «Истории интересов» и более известной «Истории Тридентского Собора» Сарпи подвергает сомнению саму необходимость существования Церкви. Итак, католик Сарпи организует по всей Европе радикальную протестантскую оппозицию!

...Ретроспективный взгляд, конечно, убеждал Уэллса в силе преемственных идей. Они передаются из века в век, ими заражаются и, наконец, идеи материализуются. В этом суть названия — «Открытый заговор». Это понимание того, что историю на глазах у всех делают философия и культура. [24] Уэллс хотел еще большей целенаправленности этой деятельности. Он вынашивал идею создания всемирного братства писателей. Ее фантаст высказывал, например, Горькому. Но Алексей Максимович «не загорелся» — он создавал Союз писателей в «отдельно взятой стране». «Звонки» этой культуры и направляет человеческий скот (часто даже без предубойных стрессов) по нужному пути. В этом смысле второстепенным является то, кто именно находится за кулисами.

ЗАГОВОР НЕ НУЖНО РАСКРЫВАТЬ. ОН ОТКРЫТ. И для человека, который осознал, что такое Открытый Заговор, в самой хитроумной политике уже не может быть сюрпризов.

Что это вороны раскаркались? Под окном нашей московской квартиры, прямо на снегу, сидит, поджав подбитое крыло и нахохлившись, сова. Ветви соседних деревьев обсела черная стая. Поочередно спускаются и долбят непонятно как залетевшую сюда птицу. Пока я выскочил, поле боя опустело. Только кровь осталась на снегу. Вороны, конечно, не отстанут. Добьют. В этом поведении — вся суть Открытого Заговора. В представление о человеческом введены сугубо звериные качества. По Гоббсу человек — это клыки, по Марксу — чрево, по Фрейду — гениталии. В любом случае это — зоочеловек. Такие метафизические взгляды передаются как болезнь. Они заразны, как грех. Одним из столпов либерального мировоззрения явился Гоббс. Глядя вокруг, на возобладавшую английскую действительность, он писал в своем «Левиафане»: «Хотя блага этой жизни могут быть увеличены благодаря взаимной помощи, они достигаются гораздо успешнее при подавлении других, чем при объединении с ними».