Алексей Шкваров - Россия - Швеция. История военных конфликтов. 1142-1809 годы

Его посланник в России, граф Стединк, знакомый по прошлой войне, как мог сдерживал короля, а иногда и вообще умалчивал о его отдельных распоряжениях сообщить то или иное Екатерине — он просто не передавал их Императрице. Одновременно, Стединк пытался сблизиться с самым влиятельным человеком в России — Потемкиным. Это у него получилось, но разговорить князя на тему Швеции и ее отношений с Россией, не удавалось. Лишь однажды, Потемкин обронил фразу [684], что было бы неплохо опустошить Финляндию, вывезти все ее население куда-нибудь подальше в малонаселенные районы России, создав некую мертвую буферную зону, отделяющую одну страну от другой. Это Потемкин считал наилучшим планом обороны против Швеции. Подобное высказывание "светлейшего" не предполагало улучшений отношений между двумя странами, и Стединк понял, что в данном случае ему рассчитывать на некую поддержку Потемкина не приходилось.

5-го октября 1791 года князя Таврического не стало. Его кончиной открывалась череда смертей, внесших определенные изменения в политическую жизнь Европы, да можно сказать и всего мира. В феврале 1792 года скончался австрийский Император Леопольд II, за ним была очередь и Густава III.

Склонный к театральности и суеверный относительно своей судьбы, король Швеции очень боялся 15-го марта (Мартовские иды), день убийства Юлия Цезаря, на которого король всю жизнь старался походить и ему соответствовать — и словами, и делами и "судьбоносными" решениями. Но роковой день миновал, и 16-го марта король отправился в оперу, где был окружен заговорщиками и получил выстрел из пистолета, ранивший его в спину. (Интересно, успел он сказать: "И ты Брут!?". Было бы прямо по Шекспиру!). 29-го марта Густав III скончался от полученного ранения. Пистолет был заряжен дробью и гвоздиками — скорее всего, произошло заражение крови. Швецией стал править регент Карл Зюдерманландский, до достижения юным наследником трона Густавом IV Адольфом совершеннолетия.

Последовал резкий поворот во внешней политике Швеции. Карл начал сближение с революционной Францией, только что в январе 1793 года обезглавившей своего монарха Людовика XVI, а затем и королеву Марию-Антуанетту. Уже и речи не могло идти о крестовом походе. Мало того, Швеция заключает договор с Конвентом о взаимопомощи и субсидиях. Это вызывает резкую реакцию Петербурга и прекращение каких-либо субсидий, обещанных Густаву III Екатериной. Гонения на приверженцев короля — густавианцев, вместо наказания заговорщиков (казнен был лишь непосредственный исполнитель — Анкарстрем), привели к тому, что многие из них бежали, а некоторые, как любимец покойного короля Густав Мориц Армфельд, бежали в Россию. Когда отношения России и Швеции обострились опять до предела, то шведы решили разыграть козырную карту — помолвить своего будущего короля с русской принцессой Александрой Павловной, внучкой Императрицы. Но и тут они выдвинули два требования — переход невесты в лютеранство и выдачу Армфельда. Естественно, что Екатерина отказала. Тогда юному королю была сосватана подходящая принцесса лютеранской веры. Русским все это могло показаться дерзостью.

В принципе, Швецию спасало то, что Россия находилась постоянно в состоянии войны, сначала с Турцией, а потом и с Польшей. Но была и еще одна настораживающая деталь — новый любовник Екатерины Платон Зубов уже получил от стареющей Императрицы, кажется все, кроме военной славы. А это было немаловажно для фаворита. Ведь Зубов всегда ненавидел Потемкина, а перещеголять его не мог лишь в этом. Но отправляться на юг и участвовать в изнурительных и опасных войнах Зубов не хотел. Гораздо проще было провести "легкую и быструю" наступательную кампанию против Швеции в Финляндии, при этом, возможно, даже не покидая Петербурга, но считаясь главнокомандующим русскими войсками, а значит, и получая все лавры победителя. В победе над шведами сомнений не было. Нужно только было взять самые испытанные и закаленные в боях с турками полки, привлечь, допустим, Суворова, и противник был бы обречен. Поэтому, на самом деле, угроза начала войны была вполне реальна. Таковы были нравы, и стареющая Императрица могла пойти на поводу у своего молодого фаворита. Тем более, что все крепости в русской Финляндии были укреплены, войска находились постоянно на военном положении, и как писал Стединк в Стокгольм "русские стали внимательно наблюдать за тем злом, которое мы способны им причинить".

Наконец, там осознали, и согласились принять приглашение Екатерины посетить Петербург в августе 1796 года. Здесь снова возник спор по поводу перехода принцессы Александры в лютеранскую веру. Дело в том, что по законам Швеции, король, женившись на принцессе другой веры, утрачивает права на престол. Юный Густав Адольф пообещал Екатерине, что для принцессы будет сделана маленькая православная часовня во дворце, но на всех публичных мероприятиях она будет присутствовать, в том числе и при проведении лютеранских богослужений. Став королевой, она сама, добровольно может сделать выбор, но до тех пор, она обязательно будет выполнять волю Екатерины.

Обещаний будущего короля для Екатерины было недостаточно, и она приказала подготовить письменный документ, но Густав Адольф в припадке бешенства разорвал его. Шведы просто растерялись, и его окружению стоило огромного труда заставить престолонаследника взять себя в руки. Дело происходило в Петербурге, и неизвестно как могла отреагировать на это, фактически прямое оскорбление Екатерина. Вся шведская делегация могла отправиться в Петропавловскую крепость, а то и еще, куда подальше. Императрица славилась крутым нравом, и вокруг лежала "варварская" страна, где могут сначала на кол посадить, а затем только подумать, что делать дальше.

Наконец, Густава-Адольфа уговорили, и он сам написал некую расписку, где обещал "не отлучать великую княжну… от отправления ее веры при условии соблюдения шведских законов". Между тем пока Густав Адольф бушевал в припадке ярости, гости были уже давно собраны на помолвку в Таврическом дворце и томились в ожидании. Вместе с ними пребывала и Императрица. Когда, наконец, шведы прибыли и вручили ей письменные обещания, она все поняла, подобная формулировка ее не устраивала, и реакция Екатерины была однозначна — помолвка отменена.

Лишь через несколько лет шведы обручили Густава Адольфа с Баденской принцессой Фредерикой Вильгельминой Доротеей. Она была младшей сестрой жены будущего Императора Александра I. Но этот союз был намного слабее, как связующее звено Швеции и России, нежели тот, что можно было ожидать от женитьбы короля на внучке Екатерины Великой.

Царствование Павла I отмечается улучшением отношений со Швецией, причем привязанность монархов друг к другу исходила из довольно странного интереса и одного и другого к Ордену иоаннитов — Мальтийских рыцарей. Какой, казалось, интерес мог вызвать католический рыцарско-монашеский орден у православного и лютеранского монархов? Тем не менее, один из них — Павел, назначил себя главой Ордена, и считал, что мальтийские рыцари станут орудием в крестовом походе и разгроме Франции, в союзе с Англией, затем Турции. Сначала, мы воевали с Наполеоном, из-за того, что он захватил Мальту, (и это был пик военной славы Суворова — его знаменитые Итальянский и Швейцарский походы, увенчавшие великого полководца званием генералиссимуса). Затем Мальту захватила Англия, и гнев Русского Императора обратился на нее. Целью крестового похода становилась Индия — важнейшая из британских колоний.