Любовь Овсянникова - Патриотизм по-украински

Если отбросить почти повсеместно принятое лукавство, иногда выдаваемое за патриотизм, то можно сказать, что курс украинской литературы, разработанный для нашей школы, весьма сухой и скучный, неинтересный. В свое время мне это не нравилось, но, не имея возможности ответить на вопрос «почему так?», я заговорщицки помалкивала. По законам ревностного нежелание смотреть правде в глаза, искала причину в своем учителе — сереньком мужичонке с привычкой пошмыгивать в конце каждой фразы, придерживая при этом кончик носа деликатно отставленным мизинцем. «Вот бездарь, — мысленно ругалась я, — угнетает нас этими оболваненными мужиками и ранними проститутками, уверенными, что они несут миру высокую любовь, на самом деле — наивную распущенность мужчинам и судьбу матерей-одиночек себе».

И только со временем пришло понимание, что мы, с коротеньким своим опытом, еще не могли понять, а значит осознать и оценить, сложные социальные проблемы, освещенные в произведениях, которые должны были изучать по программе. Предметом моих неприятностей, оказывается, был перекос в их отборе для освоения учениками. Почему так было и продолжает оставаться? Теперь я знаю — потому что других озабоченные вселенской справедливостью писатели, помеченные своеобразным снобизмом, не писали.

Тяжелая история Украины, отраженная в нашей литературной классике, где преобладают поражения в неугомонных попытках изменить мир по своему усмотрению, не несла в себе романтики, такой привлекательной для расцветающих душ, не пробуждала вдохновения пройти и самим теми терновыми тропами. А значит, не пленяла мысли и не вызывала интереса. Так и должно быть — незакаленные практикой жизни дети, со здоровыми, однако, инстинктами, защищались от схоластических идей, которые несли им непомерные нагрузки на психику.

Так же и черная судьба народа вряд ли составляла чью-то затаенную мечту.

Конечно, наши педагоги, как и литературные мессии, хотели выработать в учениках гнев к неволе, возмущение к врагам, желание отречься от собственного счастья ради общего благополучия. Не слишком ли абстрактной была та цель? Разумно ли приближенной к тому, что составляло наши стремления и порывы? Вопросы эти, как видно, риторические.

Здесь специально сделан акцент на критическом отношении к тому, что несет и прививает украинское чтение. Ведь были у нас и светлые страницы, были и достижения, рождались и крепли свои прекрасные традиции, которые, как стихи Ахматовой, попирали серость и грязь конкретного момента, перерастали его и создавали фон, на котором, как на холсте, ложились наброски завтрашнего дня. Именно из них выросло настоящее, которым мы довольны.

Те зачатки нового времени, по крупицам разбросанные в годах и событиях, не прошли незамеченными мимо внимательных глаз нашей современницы, талантливой днепропетровчанки Александры Кравченко, которая взялась изучить высокое Возрождение этап за этапом в своих исторических романах. Украинка по происхождению, она сознательно стремится романтизировать страницы родной старины, вернее, возродить их в художественном изображении — ибо они ведь, отвергнутые многими ее предшественниками, или, что еще хуже для последних, нераспознанные ними, были на самом деле! — чтобы привлечь к их свету молодежь. Последовательно, от книги к книге Александра Кравченко ведет своего читателя по карте гуманистических сдвигов.

В первом романе «Тайна преображения» она наблюдает родину Ренессанса Италию. Здесь поют песни легендарные ваганты, герои читают стихи Овидия и Данте, здесь возникают первые цивилизованные отношения полов, появляется представление о любви не как о сексе и утилитарной потребности плоти, а как о необходимости души. Древние науки, такие как этика и философия, приобретают неизвестные до сих пор различия, и уже рассматривают не только вопрос натуралистического познания мира, но и то, как влияет этот мир на человека, что дает ему при рассекречивании объективного своего устройства. Возникают науки о человеке.

Как известно, в средние века претерпела определенные прогрессивные сдвиги и Европа. В первую очередь, развернула километра своих пространств перед шеренгами крестоносцев, призвала к общественной — даже к идеологической, в ипостаси религии, — активности все слои населения, перетрясла его до основания новыми настроениями и устремлениями. Но о Европе Александра Кравченко, возможно, еще будет писать. Сегодня же она уверена, что наши предки, плотно общаясь с западным миром, просто не могли избежать той новизны, что наплывала из Италии. Поэтому она начинает грандиозную эпопею о славянском Ренессансе и пишет первую посвященную ему книгу, роман «Киевская невеста». Это начало ХII века, вершина прогрессивного по своему значению объединения славянских княжеств под эгидой Киева, времена правления знаменитого Владимира Мономаха, популярного среди людей, уважаемого пассионарными личностями. Народ бурлит оптимизмом, просветляется интеллектуально, с прекрасным вдохновением строит молодую Киевскую Русь.

Но ничто не постоянно на земле, и мадам диалектика очень ловко все превращает в свою противоположность. В следующем романе «Суженный Марии» цвета другие. Киевский престол, укрепленный и возвеличенный Мстиславом, сыном Мономаха, становится лакомым кусочком для тех, кто любит рискованные посягательства. Вокруг него начинается политический разброд, междоусобная вражда. Изяслав, последователь своего деда Мономаха, прикладывает усилия к сохранению государства в целости, но… Власть — это всегда слепые, неоправданные претензии алчности; это разгул эгоистических интересов, пренебрежение судьбами людей, антипатриотизм, центробежные ускорения и в конечном итоге — развал.

Зато укрепляются северные княжества, среди которых набирает силы Суздальское и скоро становится новым центром тяжести. Где-то далеко на западе свободные страны переживают бурный расцвет. Рыцари идут во Второй Крестовый поход, а здесь — полный разброд, а при этом изнурительная борьба с татарским игом, преодолеть которую в одиночку раздробленным княжествам не удается. И вот в конце XV столетия появляется еще один собиратель славянских земель — Иван III. Он строит Москву, возводит Кремль, закладывает основы новой империи. А что делается в славянской колыбели? Она попала, как сама и подвела к тому, обессилев в амбициозной возне, в зависимость от польских и литовских вельмож. Не всем нравится эти вельможи и их порядки. Украинские князья ищут убежища за пределами Киева, народ бунтует, возникает казачество. Об этом говорится в романе «Изумрудное сердце», что является третьим в упомянутой эпопее.