Александр Куряев - Как Human Action была переведена и издана в России

Гр. С. Это важный момент. Что вы можете сказать о рецензии?

А.К. Рецензент отнесся к работе в высшей степени добросовестно. Позже заведующая редакцией того издательства, которое в конце концов, согласилось издать книгу, говорила мне, что давно уже не видела таких рецензий. Перечисленные на девяти страницах замечания рецензента по переводу позволили значительно улучшить его качество. Важно было и то, что это была положительная рецензия. Однако конкурс 1998 года был уже завершен. Следующий конкурс предстоял аж весной 1999 года Сделать, казалось, было ничего нельзя. Нужно было ждать.

Гр. С. Институт финансирует издание, но не издает. Как обстояло дело с этим?

А.К. Все это время я одновременно продолжал поиски издательства, которое согласилось бы издать книгу. Я понимал, что это будет непросто. Издание такой книги не сулит особой прибыли. Сегодня у нас в издательском бизнесе прибыль делается на допечатках тиража. Успешным считается издание, шеститысячный тираж которого продается за три месяца. Поэтому основной ассортимент издательств, печатающих экономическую литературу, — это учебники. Наконец, издательство «Экономика» согласилась издать книгу. На протяжении двух лет общения с издательством по поводу этой книги главным моим союзником и двигателем этого проекта была Е.В. Полиевктова, заведующая редакцией этого издательства. Редактирование началось осенью 1999 и было закончено летом 2000 года В сентябре книга была напечатана и в ноябре 2000 г. поступила в продажу.

Гр. С. Давайте вернемся в начало 1997 г., когда вы начали сперва читать, а потом переводить “Human Action”. Вопрос вот в чем. Мизес мало известен в России. И сейчас мало известен, а до последних лет, можно, сказать, не был известен вовсе. Возникает естественный вопрос, как вы набрели на эту книгу?

А.К. В это трудно поверить, но я ее просто купил в книжном магазине. В московском Доме Книги, что на Новом Арбате. Там на первом этаже раньше находился отдел книг на иностранных языках. В основном это были учебники по иностранным языкам и художественная литература. Но к 1992–1993 годам там появилась литература по маркетингу, менеджменту, экономической теории. И вот как-то в 1993 году там появилось около 20 наименований книг главным образом австрийской школы: Мизес, Хайек, Ротбард (это был его очерк о Мизесе), И. Кирцнер. И в два захода я их все купил (правда, на одной книге сэкономил, потом долго жалел). Ориентировался я прежде всего на названия и оглавления, а не на имена. В то время я только Хайека и Фридмэна (“ Free to Choose ”), что называется, знал в лицо. С тех пор меня занимает вопрос: а как эти книги попали в продажу? Кто тот добрый человек, благодаря которому мне крупно повезло в жизни? Едва ли он подозревал (хотя, я уверен, в тайне надеялся, потому что эту операцию — сдачу книг в магазин — едва ли можно посчитать бизнесом), что его действия закончатся переводом и изданием главной книги из этого списка.

Гр. С. Не могли бы вы рассказать о своих поисках? Что вами двигало? Какое ощущение или умозаключение приводило вас к тому состоянию неудовлетворенности, которое лежит в основе деятельности, в вашем случае — поисков?

А.К. Вспомним, что первый перевод Мизеса на русский язык — изданный в 1993 году Борисом Пинскером сборник «Бюрократия. Антикапиталистческая ментальность. Запланированный хаос».

Гр. С. Если быть совсем точным, то первым переводом была статья Мизеса об инфляции, напечатанная в "Archiv für Sozialwissenschaft", в 1913 г., получившая в переводе название «Всеобщее вздорожание жизни в свете теории политической экономии». Она вышла в 1914 г., в Сборнике N 4 («Вздорожание жизни»), одном из серии, выходившей в 1913–1925 гг под редакцией М.И. Туган-Барановского (до 1914 г. сборнкик выходили под редакцией Туган-Барановского, в 1919 г. он умер, когда издание было возобновлено, в 1925 г., оно выходило под редакцией А.Ю. Финн-Енотаевского). В последнем «тугановском» Сборнике N 6, также вышедшем в 1914 г, появился и русский перевод 4-й главы книги Мизеса «Теория денег и кредита». Учитывая, что книга вышла в 1912 г, остаётся только восхищаться уровнем (чутьём и оперативностью) редакции. Но в сегодняшней российской действительности этот перевод Бориса Пинскера действительно был первым.

А.К. Затем, в 1994 году, он же издал « Социализм ». Обе книги не прошли мимо моего внимания. Но при покупке я руководствовался чем угодно, только не знанием об австрийской школе и стремлением узнать о ней больше. Первую я купил из-за слова «бюрократия» в названии, вторую из-за того, что это было систематическое исследование социализма. То есть я по-прежнему реагировал не на автора. В том комплекте из Дома книги на определенные размышления наводило название очерка Ротбарда “ Ludwig von Mises. Scholar. Creator. Hero ”. В том же комплекте была еще одна книга, наводящая на размышления — Steel D.R. “ From Marx to Mises. Post-capitalistic Society and the Challenge of Economic Calculation ” (1992). Здесь уже для бывшего «советского читателя» содержалась определенная информация, некий сигнал: если в одном ряду с Марксом стоит какая-то фамилия, претендующая на то, чтобы его заменить, то это что-то значит. Особенно если ты ищешь теоретического опровержения марксистского учения. Ведь в общественных науках смены парадигмы так и не произошло — до конца 1991 года идеология оставалась марксистской. С 1 января 1992 года декретом сверху был введен капитализм. Economics — «чистая наука», можно сказать, стерильная. А как же обществоведение ? Здесь в моей картине мира образовался вакуум, который требовалось заполнить. Причем чем-то системным, сравнимым по целостности с марксизмом.

Вот это uneasiness , я думаю, и двигало мной, пока я не наткнулся на “ Human Action ”. На этом, наконец, моя душа успокоилась. Открылось огромное поле для исследования и деятельности.

Гр. С. Были ли вы знакомы к этому моменту с мейнстримом?

А.К. Вы знаете, мои отношения с мейнстримом как-то не сложились с самого начала. Публикация учебников по Economics у нас началась в 1991 с переиздания издательством «Алфавит» учебника Самуэльсона, опубликованного на русском языке в 1964 году. Первое знакомство с ним озадачивало. Много вопросов вызывал сам подход: распределение ресурсов в гипотетических, никогда не существовавших и неосуществимых (что признается) условиях совершенной конкуренции принимается за идеал эффективности. Затем с ним сравнивается какая-то реальная ситуация, и если регистрируется отклонение, а оно неизбежно, то делается вывод о неэффективности рынка и необходимости вмешательства государства для коррекции так называемых ошибок рынка, market failure. Это потом мне стало ясно, что в мейнстриме нет ни одного раздела, который бы не заканчивался обоснованием государственного регулирования. А тогда возникло просто ощущение какого-то недоумения. В 1992 году издание подобной литературы было поставлено на поток, ничего принципиально нового я там не находил и оставил более близкое знакомство с экономической теорией до лучших времен, вернувшись к изучению маркетинга и менеджмента. Их я изучал по периодике — таким журналам, как Journal of Marketing, Long-Range Planning, Business Horizons, Administrative Science Quarterly и другим. Кроме того, время занимало и написание диссертации.