Валерий Салов - Sine Qua Non (О происхождении и значении термина «антисемитизм». Филологическое исследование)

„Если вы верите в Холокост, то забудьте Христа. Если Холокост — правда, то Христос — ложь, и он никого не спасёт. Освенцим — это опровержение Христа “ .»

— Les Temps Modernes, Paris, dec. 1993, p.132, 133. [14] См. подробнее здесь: http://wpc.freeforums.org/topic-t64.html

Даже такая, казалось бы, традиционно католическая страна, как Испания, давно уже стала цитаделью типично антихристианской, холокостной политкорректности, а столбик термометра духовной и интеллектуальной жизни её граждан давно уже остановился на точке замерзания. Наверное, пережитый когда-то личный опыт подобных мероприятий и чувство невыразимого отвращения, неизбежно овладевающее на них любым еще живым, мыслящим человеком, заставило в свое время Воронель-Дацевичанаписать следующие проникновенные строки:

Мне кажется, что превращение бывшего Christentum в Вечную Пустыню Насекомых, в карстовые пустоты бытия — дело уже нескольких десятилетий, может, двух-трёх, и с Европой всё станет ясно, как почти всё ясно сегодня с Америкой. Один большой Макдональдс, вокруг которого шумят поливиниловые голливудские черти — итог 2 000 лет европейской культуры. Две тысячи лет «на фу- фу»… Бессмысленная борьба тысяч и тысяч людей непонятно за какие идеалы, чтобы итогом великой цивилизации стал человек-курица, человек-крыса, пелевинский «oranus», упрощённый до самого фундамента, до биологического каркаса, до сплетений кишок и нервов, угрюмый производитель кала… [15] См. http://wpc.freeforums.org/topic-t101.html

Всё это подмечено очень точно, и, должен признаться, что своим религиозно-политическим словоблудием Фани Рубио меня основательно «достала».

После окончания лекции, как и предусмотрено регламентом курсов, слушателям было предоставлено демократическое право задавать вопросы всем участникам «круглого стола». Как и полагается, вопросов ни у кого не было, никаких мыслей тоже ни у кого не было.

На основании собственного опыта, готов засвидетельствовать, что на таких мероприятиях, за редким исключением, вопросов вообще обычно ни у кого не возникает, ввиду отсутствия какого-либо смыслового содержания в самих выступлениях.

Спрашивать, собственно, не о чем. Да и некому. Молодые, воспитанные на комиксах и футболе, «упрощённые до самого фундамента, до биологического каркаса» существа с благоговейной доверчивостью внимали своим искушённым учителям, тихо и безмятежно радуясь возрастанию собственной «политической премудрости» .

Как писал тот же Виктор Пелевин, «у матросов нет вопросов, а у големов нет проблемов».

Более того, вопросы в таких случаях столь же неуместны, как, например, в храме после таинства евхаристии на литургии оглашённых. Или же — приведу более точное сравнение, — после чёрной мессы.

Ибо подобные контр-инициатические таинства, затрагивая глубинные архетипы гойского сознания [16] Внутренняя нравственная потребность защиты слабых и обиженных, истины, добра, справедливости и т. п. , в то же самое время, искусно смещают объект сострадания с жертвы на её палачей. Сопереживание и любовь переносятся с богочеловека Иисуса Христа на «небесную царицу Шехину-Матронит» ( коллективное, «невротическое суперэго еврейской соборности»). То есть, на ту самую зловредную «эгрегориальную сущность», что Его распяла.

По идее, все присутствовавшие должны были бы выпить после мистерий «круглого стола» по глотку свежей человеческой крови, обменяться братскими поцелуями, ритуальными масонскими рукопожатиями и мирно разойтись по своим отдельным малогабаритным конуркам (а ещё лучше — по коммунальным квартирам). По всей видимости, организаторы религиозного таинства интересовались наличием вопросов скорее для соблюдения «демократических приличий».

Однако, по простоте душевной, я поднял руку и попросил слова.

Начал я с исправления некоторых фактических неточностей в выступлении Фани, но в самом конце не сдержался и закончил свою небольшую речь довольно резко. Сказано мной было примерно следующее:

«А вообще, мне представляется верхом цинизма и неприличия со стороны лектора рассуждать в течение целого часа о событиях явно второстепенной значимости и умудриться при этом не обмолвиться ни единым словом о главном холокосте второй мировой войны — об уничтожении более 30 миллионов славян».

Можете себе представить реакцию аудитории. Над залом сразу же повисла тягостная, гробовая тишина.

Отлаженная демократическая процедура чёрной мессы оказалась подвергнута чудовищной «профанации». Добропорядочные, агрессивно-послушные, нежно-угрюмые «производители кала» не могли поверить своим ушам.

Легкое облачко экзистенциального сомнения легло на их благонамеренные профили, не выражавшие до того момента ровным счётом ничего, кроме безукоризненной политической корректности.

Впрочем, не могу сказать, что все на меня посмотрели с осуждением. Ведь сама фраза была построена таким образом, что придраться к ней было весьма трудно. Скорее, в глазах аудитории, сказанное мной показалось, одновременно, исполненным как еретического, так и пророческого пафоса. Ведь все-таки речь шла о ещё одном холокосте, ещё об одном ритуальном человеческом жертвоприношении, сам факт которого подвергать сомнению было нельзя, согласно установленным религиозным «догматам».

Так что лица собравшихся людей выражали, в одно и то же время, как сомнение, так и робкую, плюралистическую неуверенность в уместности такого сомнения, помноженные на общий гносеологический ступор. А потому все взоры вскоре оказались устремлёнными в «президиум», где собрались облечённые ответственностью толкователи нового религиозного культа.

На подиуме после моего «вопроса» также царило полное уныние. «Писательница» и «доктор романской филологии» явно в своей жизни не читала по теме «второй мировой войны» ничего, кроме информационных сводок из «Центра Симона Визенталя» и сочинений Эли Визеля, первосвященника культа холокоста. Между прочим, Визентальи Визель— это очень интересные, «однокоренные» псевдонимы, первый из которых является сложносоставным и усилен «божьей росой» tal, с гематрией 39. [17] См. «Лурианская каббала, „Зохар“ и вторая мировая война»: http://wpc.pochta.ru/56-wwii-1.htm

На лице Фани было написано нескрываемое раздражение, тяжкий стресс от испытанного публичного поругания ее «феминистской чести и достоинства» и общее надменно-скорбное выражение «об этом мы перед лекцией не договаривались». Оно довольно зло сверлила меня своим чекистским взглядом.